Год кризиса. 1938-1939. Документы и материалы - [3]

Инсценировка англичанами решимости искать в Москве альтернативу политике соглашения с Германией не произвела на Берлин того впечатления, на которое рассчитывали западные страны. 3 апреля было издано распоряжение об изготовке к 1 сентября германских войск для нападения на Польшу (док. 250). 11 апреля был утвержден оперативный план «польской кампании» — план «Вайс» (док. 265).

Советское правительство выступило 17 апреля 1939 г. с предложением о заключении между СССР, Англией и Францией договора о взаимной помощи. Имелось в виду также, что в случае агрессии против ряда европейских государств три державы совместно придут им на помощь. Во избежание проволочек все аспекты практической реализации обязательств подлежали фиксированию в военной конвенции (док. 276). Британское посольство в Москве в связи с этим предложением констатировало, что «Советский Союз занял позицию исключительно широкого сотрудничества с Францией и Англией» {{* Foreign Relations of the United States. Diplomatic Papers, 1939. Wash., 1956. Vol. 1. P. 240 (далее: FRUS).}}.

Однако британский кабинет во главе с Н. Чемберленом счел 26 апреля советские предложения неприемлемыми {{** Public Record Office (London). Cab. 23/99. P. 58-61.}}. Характеризуя позицию своего правительства, глава Северного департамента МИД Англии Л. Кольер отмечал, что оно не желает связывать себя с СССР, «а хочет дать Германии возможность развивать агрессию на восток за счет России...»{{ *** Niedhart G . Op. cit. S. 411.}}.

Советская инициатива не встретила конструктивного отклика и в Париже. Там согласились с мнением Лондона, что предложение СССР «не отвечает требованиям нынешней ситуации» {{**** Documents diplomatiques franзais, 1932-1939. Sйr. 2. P., 1981. T. 15. P. 789-790 (далее: DDF).}}.

Уклоняясь от принятия на себя обязательств о помощи Советскому Союзу, Англия и Франция вместе с тем домогались от СССР готовности помогать как им, так и тем государствам, которым Лондон и Париж дали свои гарантии. Советское правительство расценило подобные претензии как «издевательские» (см. док. 296). Оно было согласно оказать помощь Англии и Франции, равно как и ряду других государств, но при условии, что Англия и Франция также обяжутся прийти на помощь СССР, если он окажется в состоянии войны с Германией.

Как только всплывал вопрос о взаимности, британские и французские представители начинали вилять. И не случайно. Сейчас доступны многие документы официального Лондона и Парижа за предвоенные годы. Каждый непредвзятый исследователь может убедиться: желание заручиться помощью от СССР имелось, но связывать себя обязательствами помощи Советскому Союзу на основе взаимности Англия и Франция не были расположены. Это чрезвычайно усложняло поиск основ для договоренности.

Чем же руководствовались англичане, продолжая переговоры с СССР?

Небольшой экскурс в историю. На Темзе и Сене, разумеется, не забывали, что в 1922 г., когда Англия и Франция отказывались по-нормальному вести дела с Советской республикой, она нашла подходы к заключению равноправного и взаимовыгодного договора с Германией (по месту подписания он вошел в историю как Рапалльский). В течение целого десятилетия этот договор являлся базой для полнокровных экономических, а в немалой степени и политических отношений между двумя странами.

Как явствует из документов, правительства Англии и Франции отдавали себе в 1939 г. отчет в том, что прекращение ими переговоров с Москвой было бы равнозначно рекомендации Советскому Союзу изыскивать иные альтернативы. Само собой понятно, что англичане и французы внимательно следили за проснувшимся в Берлине интересом к известной нормализации отношений с СССР, на первых порах в экономической сфере.

Показателен меморандум начальников штабов трех видов вооруженных сил Англии, который был вынесен на заседание британского правительства 16 мая 1939 г. Соглашение о взаимной помощи между Великобританией, Францией и Советским Союзом, говорилось в нем, «будет представлять собой солидный фронт внушительной силы против агрессии». Если же такое соглашение не будет заключено, то это окажется «дипломатическим поражением, которое повлечет за собой серьезные военные последствия». Если бы, отвергая союз с Россией, подчеркивалось в меморандуме, Великобритания толкнула ее. на соглашение с Германией, «то мы совершили бы огромную ошибку жизненной важности» {{* Public Record Office. Cab. 27/625. P. 52-55.}}.

Однако лорд Галифакс заявил на этом заседании, что политические аргументы против пакта с СССР более существенны, чем военные соображения в пользу пакта {{** Ibid. P. 28, 32, 33, 42, 230.}}. Н. Чемберлен сказал, что он «скорее подаст в отставку, чем подпишет союз с Советами»{{ *** The Diaries of Sir Alexander Cadogan, 1938-1945. L.. 1971. P. 182.}}.

Было все же признано целесообразным для противодействия нормализации отношений между Германией и СССР «какое-то время продолжать поддерживать переговоры» с Советским Союзом {{**** Public Record Office. Cab. 23/99. P. 128-130.}}.

Установка на «переговоры ради переговоров» не изменилась и после того, как с середины июня они были сосредоточены в Москве. Советскую сторону представлял в переговорах Председатель Совнаркома и нарком иностранных дел СССР В. М. Молотов. Советское руководство пригласило для участия в переговорах Галифакса, но это было отклонено с ремаркой Н. Чемберлена: визит в Москву британского министра «был бы унизительным» {{***** Daily Telegraph. 1970. January 1.}}.