Год, когда я всему говорила ДА - [3]

Я теперь дока в этом деле – в плетении небылиц.

Я могла бы выступать в этом виде спорта на Олимпиаде.

Но есть еще одна проблема.

Я стара.

Не в том смысле, что потрясаю кулаками и ору, если кто-то удумает пробежаться по моей лужайке. И не в морщинисто-почтенно-старейшинском смысле. Снаружи я вообще не похожа на старуху. В смысле снаружи я выгляжу очень даже хорошо.

Я выгляжу молодо.

И, возможно, мне никогда не светит выглядеть каргой преклонных лет. Серьезно. Я никогда не состарюсь. Не потому, что вампирша или что-то в этом роде. Я никогда не состарюсь, потому что я – дочь своей матери.

Моя мать? Она выглядит невероятно. В худшем случае, в свой самый плохой день, она похожа на слегка обеспокоенную двадцатипятилетнюю женщину, которая накануне слишком рьяно веселилась на вечеринке. Этой женщине скоро исполнится… ей не понравится, если я вам скажу. Так чтобы вы знали: у моей матери шестеро детей, семнадцать внуков и восемь правнуков. Каждый раз, когда ее вижу, говорю, что она потрясно выглядит. И это правда.

Все женщины в моем роду выиграли в генетическую лотерею.

Думаете, я шучу?

Ничуть!

Старея, я встану в один ряд с остальными женщинами по маминой линии и буду наслаждаться всеми привилегиями от обналичивания этого выигрышного билета. Потому что мы не просто выиграли в лотерею – мы получили джекпот, детка. Все шесть чисел[4].

Мои тетки, кузины, сестры – все мы, потомки моей бабули Роузи Ли, – начинаем чертовски хорошо выглядеть с возрастом. Мы с моей сестрой Сэнди любим напоминать друг другу, что «будем самыми горячими штучками в доме престарелых». Именно это одновременно и горько, и сладко, и печально. Из-за моего мозга.

Мой мозг. О, мой мозг!

Мой мозг – он такой старый!

Ужасно старый.

Старый до беззубости.

Так что да, я буду одной из двух самых горячих штучек в доме престарелых «Закат» для тех, кто не желает такой жизни, как в «Серых садах»[5]. Но хотя мне наверняка суждено быть королевой этого бала старых перечниц, я не вспомню о том, что когда-то мне казалось, будто быть сексуальной штучкой в доме престарелых – это весело. Может быть, внешне я и выиграла в генетическую лотерею, но вот внутри…

Мы тут делаем выбор между вином и туалетной бумагой, договорились?

Моя память – полный отстой.

Это незаметно. Наверное, не будь у меня необходимости с утра до вечера самовыражаться, вытаскивать из собственной головы слова, я бы этого и не заметила. Но мне приходится. Так что я об этом знаю. Может быть, если бы моей первой телевизионной работой не был медицинский сериал, который заставлял меня с воплями кидаться к врачу с ипохондрической уверенностью в опухолях и болезнях всякий раз, стоило мне чихнуть, я списала бы все это на недостаток сна. Но он заставлял. Так что списать не выйдет.

Имена забываются. Подробности одного события смешиваются с другим. Феерическую историю, которую, как я была уверена, рассказал один человек, на самом деле рассказывал другой. Содержимое моей черепной коробки – выцветающая фотография. Истории и образы уплывают в неведомые дали, оставляя проплешины там, где следовало быть имени, событию или месту.

Любой, кто смотрел «Анатомию страсти», знает, что я одержима лечением болезни Альцгеймера. Любой, кто знаком со мной хотя бы шапочно, в курсе, что больше всего на свете я боюсь заболеть болезнью Альцгеймера.

Так что я абсолютно уверена: эта болезнь у меня есть. Я уверена, что у меня есть Альцгеймер. Настолько уверена, что хватаю остатки своей памяти и мчусь с ними к врачу.

Альцгеймера у меня нет.

Пока.

(Спасибо тебе, вселенная! Ты красавица и умница!)

У меня нет Альцгеймера.

Просто я стара.

Наполним бокалы за мою юность.

Просто время мне не друг. Мою память медленно, но верно вытесняют пустые пространства. Детали моей жизни исчезают. Со стен моего мозга воруют картины.

Это изнурительно. Это приводит в растерянность. А порой бывает смешно. И часто печально.

Но.

Я зарабатываю на жизнь плетением небылиц. Всю жизнь этим занимаюсь. Так что…

Даже не подчиняясь никакому плану, даже не предпринимая сознательных попыток, даже не осознавая, как это получается, рассказчица внутри меня делает шаг вперед и решает проблему. Моя внутренняя лгунья берется за дело, отодвигая в сторону мозг, и принимается сучить пряжу. Начинает просто… заполнять пустые пространства. Латать дыры и соединять точки.

Укладывать рельсы для поезда, который надвигается, несмотря ни на что.

Потому что это весело, детка.

Залакировать отсутствующую действительность вымыслом – вот цель.

Эта книга – не вымысел. Она не о персонажах, которых я придумала. Ее действие происходит не в «Сиэтл Грейс» и не в «Поуп и партнеры». Она обо мне. Она имеет место в реальности. И в ней, по идее, должны быть только факты.

Что означает, что я не могу ничего приукрасить. Не могу понемножку прибавить то тут, то там. Не могу приспособить здесь ленточку, а вон там горстку блесток. Не могу придумать концовку получше или ввести более волнующий поворот. Не могу просто сказать «да ну на фиг» и выдумать славную небылицу.

Я не могу травить байки. Мне необходимо рассказать вам правду. Все, с чем мне приходится работать, это правда. Но это