Год Кита - [51]
Водоизмещение китобойцев, этих современных судов-охотников, которые обслуживают «Сонан Мару», девятьсот тонн, их максимальная скорость – семнадцать узлов. В полночь один из них – «Секи Мару № 15» – берет на борт американского наблюдателя и, отвалив от плавучей базы, сквозь ночной туман идет к северо-западу, за сорок пять миль, где пилот вертолета, тоже обслуживающего плавучую базу, заметил стадо каких-то китов; пилоту не удалось установить вид этих китов. Через несколько часов «Секи Мару» сбавляет ход и ждет рассвета.
Охота на китов – занятие отнюдь не романтическое. Это скучная, однообразная работа, даже для гарпунера, всегда озабоченного тем, чтобы избежать случайной травмы. Чтобы убить разрешенное количество китов, каждый китобоец должен в разгар сезона доставлять на базу по крайней мере двух кашалотов в день. Впрочем, иногда все же происходят неожиданные события. Например, гарпун ранит кита навылет и взрывается в теле другого кита, случайно оказавшегося рядом; или гарпунер по ошибке убивает кормящую китиху, не заметив рядом с ней детеныша. (Это считается минусом в его работе, и за убитую кормящую самку он не получает никаких денег.) Каждый гарпунер постоянно совершенствуется в своем искусстве – то есть учится убивать кита с первого выстрела. Раздельщики предпочли бы, чтобы китов убивали вообще без помощи гарпуна: даже один гарпун, разорвавшийся в теле кита, нашпиговывает тушу множеством осколков, которые портят лезвия фленшерных ножей и перемешивают внутренности с мясом, отчего мясо быстрее портится.
В двенадцати метрах над поверхностью моря три дозорных несут вахту в так называемых вороньих гнездах; гарпунер стоит на носу. Он снял чехол с девяностомиллиметровой пушки и проверяет заряд, но пока не трогает предохранитель, фиксирующий дуло в определенном положении. Затем гарпунер говорит что-то в микрофон, висящий у него на груди под непромокаемой курткой, и в ответ слышит с мостика подтверждение готовности всех систем к началу охоты. Впереди по курсу китобойца над водой повисли полосы утреннего тумана.
Скоро из репродукторов, соединенных с микрофоном в одном из вороньих гнезд, раздается крик: «Кужира! Кужира!» («Кит! Кит!»). Дозорные заметили группу из шести кашалотов, и судно бросилось в погоню. Первые пять минут «Секи Мару» не только не догоняет китов, но даже отстает от них. Животные почти мгновенно развили скорость около двадцати узлов. Но скоро расстояние между охотниками и преследуемыми животными начинает сокращаться. Судно уменьшает ход вдвое, затем совсем выключает двигатели. Оно быстро и тихо скользит по воде, разрезая бушпритом зеленую волну. Гарпунер выбирает мишень – самого крупного кита в группе. Сбросив предохранитель, он наводит пушку на тень в волнах, которая появляется за пять минут до того, как кит поднимется на поверхность. Всплыв, кит пускает фонтан воздуха и пара и уже собирается вновь погрузиться – но тут гремит выстрел, и восьмидесятикилограммовый гарпун вонзается в спину животного. Нейлоновый линь быстро стравливается с бухты, уложенной перед гарпунной пушкой. Обезумевший от боли кит уходит в глубину.
Вслед за нейлоновым линем начинает разматываться более массивный трос; стравливание троса притормаживает мощный амортизатор из стальных пружин, расположенный под платформой, на которой стоит гарпунер. Этого гарпунера не постигнет судьба капитана Ахава[85] – случайная петля линя не унесет его в океанскую пучину.
В покрасневшей воде кит совершает последний мощный рывок – и из раны на его спине вырывается фонтан крови. Между тем пятеро моряков уже спешат к пушке с новым снарядом, начиненным черным порохом. С величайшей осторожностью они заряжают пушку – на случай, если потребуется второй выстрел.
Но второй выстрел не нужен, и скоро гарпунер приказывает выбирать трос. Лебедка мощностью сто лошадиных сил выбирает и сматывает трос, и через несколько минут кит – у борта. Он пускает последний фонтан и в агонии бьет плавниками. Появляется шланг воздушного компрессора, петля троса надежно охватывает хвост кита; за борт летит буй с флажком и радиомаяком.
К плавающей в волнах туше уже спустились чайки – они подбирают из воды комья свернувшейся крови. «Секи Мару» возобновляет охоту: убитого кита подберут позже. Всего двадцать семь минут прошло с того момента, когда кит был впервые замечен дозорными.
«Секи Мару» направляется вслед за встревоженными кашалотами, но вот на горизонте появляется облако пара: оказывается, что курс надо изменить на девяносто градусов.
«В прошлый сезон,- говорит капитан американскому наблюдателю,- на каждого убитого кита у нас приходилось в среднем пять часов охоты».
«Можно экономить время, используя самолет для обнаружения китов»,- говорит наблюдатель.
«На плавучей базе есть только вертолет, и его радиус действия не слишком велик. А вот наша береговая база в Абасири уже десять лет пользуется самолетом для обнаружения китов. Самолет обычно летит на высоте около ста пятидесяти метров, при хорошей погоде он может налетать тысячу миль в день. Это помогает экономить большие средства.»
«Я слышал, что успех охоты каким-то образом зависит от луны»,- говорит наблюдатель.
Наполеон притягивает и отталкивает, завораживает и вызывает неприятие, но никого не оставляет равнодушным. В 2019 году исполнилось 250 лет со дня рождения Наполеона Бонапарта, и его имя, уже при жизни превратившееся в легенду, стало не просто мифом, но национальным, точнее, интернациональным брендом, фирменным знаком. В свое время знаменитый писатель и поэт Виктор Гюго, отец которого был наполеоновским генералом, писал, что французы продолжают то показывать, то прятать Наполеона, не в силах прийти к окончательному мнению, и эти слова не потеряли своей актуальности и сегодня.
Монография доктора исторических наук Андрея Юрьевича Митрофанова рассматривает военно-политическую обстановку, сложившуюся вокруг византийской империи накануне захвата власти Алексеем Комнином в 1081 году, и исследует основные военные кампании этого императора, тактику и вооружение его армии. выводы относительно характера военно-политической стратегии Алексея Комнина автор делает, опираясь на известный памятник византийской исторической литературы – «Алексиаду» Анны Комниной, а также «Анналы» Иоанна Зонары, «Стратегикон» Катакалона Кекавмена, латинские и сельджукские исторические сочинения. В работе приводятся новые доказательства монгольского происхождения династии великих Сельджукидов и новые аргументы в пользу радикального изменения тактики варяжской гвардии в эпоху Алексея Комнина, рассматриваются процессы вестернизации византийской армии накануне Первого Крестового похода.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.