Год Кита - [11]
В 1967 году меч-рыба пробила внешний слой обшивки подводной лодки – миниатюрного исследовательского судна «Алвин».[14] Это произошло у берегов Джорджии, на глубине шестисот метров; агрессор не сумел высвободить свой семидесятисантиметровый меч и был поднят на поверхность и затем отправлен на камбуз. (В 180 году до н. э. Оппиан Сицилийский писал о меч-рыбе, что «природа хорошо вооружила ее пасть, но оставила безоружным ее ум».)
Другие члены семейной группы маленького кашалота не имеют таких заметных внешних отличий, но наш герой умеет и их опознавать под водой. У каждого кита своя окраска, свой «голос», свой рисунок шрамов, особенно заметный вокруг пасти; чаще всего это – следы укусов гигантских кальмаров, чьи твердые клювы, способные перекусить человеческий палец, оставляют на тонкой черной коже кита длинные белые царапины. Черное рыло кита бывает испещрено целой сетью белых линий – этаких росчерков тысячи клювов, роговых зубов и присосок.
На лбу одной из взрослых самок заметно углубление: когда-то она гналась за морским чертом[15] и на глубине полумили задела в кромешной тьме выступ скалы.
На спине у другой, более молодой самки – бороздка, оставленная неумело нацеленным гарпуном; снаряд вошел в воду под слишком маленьким углом, задел китиху, но не взорвался.
Еще одна китиха носит на спине весьма редкий сувенир – стальную трубку с русской надписью. Это специальная метка, которой снабдил китиху один из сотрудников исследовательского судна «Алеут»[16], приписанного к Владивостокской станции морских исследований.
А вот к нашей группе китов присоединяется самка странного вида; она только что прибыла из теплых южных вод, и маленький кашалот настороженно плавает вокруг нее, рассматривая диковинных, неприятно серых рыб около сорока сантиметров длиной, которые облепили спину и бока китихи. Это не совсем обычные рыбы. Китенок видит, как одна из них бесшумно отделяется от кожи китихи и, вяло извиваясь, плывет в его сторону. Верхняя часть головы этой рыбы украшена овальной присоской, состоящей из мясистых валиков и похожей на подошву спортивной туфли. Присоска позволяет китовой прилипале, или реморе, намертво вцепляться в кожу кита. В результате долгой эволюции прилипала отказалась от свободы ради возможности с удобством путешествовать за чужой счет; жить самостоятельно она не может.[17] Ремора, не нашедшая себе «лошадку», обычно обречена, ибо у нее много врагов – акул и барракуд.
Маленький кашалот бросается в сторону, и неприятное серое существо медленно погружается в глубину. Проходит день, и гостья с юга теряет еще несколько прилипал. А неделю спустя исчезают и последние «пассажирки» – вода здесь слишком холодна для них, и теперь, чтобы не погибнуть, они вынуждены искать себе попутчика в теплые воды.
Холодным дождливым днем в середине октября наш герой замечает на туманном горизонте странное судно. Это «Орхидея»[18] – судно, созданное учеными специально для морских исследований и кино- и фотосъемок. «Орхидея» идет со своей обычной скоростью семь узлов – но вдруг резко звонит телеграф: полный назад. Судно вздрагивает, в камбузе скользят по полкам кастрюли, в кают-компании ударяются о стену стулья.
В воде, вспененной винтом «Орхидеи», бьется небольшая китиха (вес ее всего десять тонн). Она мирно отдыхала на поверхности; спина ее едва заметно выступала из воды прямо по курсу «Орхидеи», а рулевой некстати загляделся на фонтан по правому борту. В результате столкновения китиха ранена. Это одна из наших героинь – та самая, на спине которой блестит метка из нержавеющей стали. Метке не суждено вернуться во Владивосток, ибо раны китихи смертельны. Она издает резкий громкий звук, призывая на помощь своих собратьев, и два кита приближаются к ней. Вероятно, сочувствие заставляет их обоих одновременно испражниться. Они поддерживают раненую с обеих сторон, не давая ей утонуть. Появляются и другие киты, которым инстинкт велит спешить на помощь товарищу, попавшему в беду; было время, когда биологи смеялись над подобными утверждениями, но теперь существование этого инстинкта признается всеми исследователями.
Задолго до того как биологи начали научными терминами описывать инстинкт взаимопомощи у китов, китобои уже умели использовать его для своих целей. Они старались ранить детеныша, зная, что мать непременно явится спасать его, и тогда можно будет легко убить не только детеныша, но и китиху. Среди экспонатов Музея китобойного промысла в Нью-Бедфорде есть акварель 1840 года; на ней изображена самка кашалота, поднявшаяся над волнами; в пасти у китихи умирающий детеныш, а из окровавленного бока детеныша свисает линь гарпуна.
Когда знаменитая «Морская студия» в океанариуме «Мэринленд» открыла первый крупный бассейн для дельфинов, у его прозрачной стены тотчас появились биологи с фотоаппаратами и записными книжками. Одно из первых сделанных ими наблюдений относилось к проявлению инстинкта взаимопомощи у китообразных: ночью в бассейне околел молодой дельфин, а утром биологи увидели, что мать терпеливо поддерживает безжизненное тело на поверхности воды, словно боится, что ее дитя задохнется.
