Год Иова - [17]

— К чёрту лёд, — сказал он. Он выпил немного виски и хлопнул по постели маленькой мозолистой загорелой ладонью. — Иди сюда.

Джуит разделся. Воротничок рубашки был заляпан оранжевым гримом, а сама она пахла потом.

— Мне надо принять душ, — сказал он.

Когда он вернулся, Билл лежал на его стороне и наливал себе в стакан новую порцию виски. В воздухе этой чистой, никому не принадлежащей комнаты, повис сигаретный дым.

Он сказал:

— Он верил в призрак Банко, потому что она довела его до безумия, заставляя делать вещи, на которые у него не хватало ни сил, ни злобы. Это старая история. — Он поставил бутылку на тумбу. — Одни позволяют другим вить из них верёвки, ломать их жизнь. Правда же? А им всегда говорят, что это для их же блага.

Джуит сел на постель спиной к Биллу, взял свой стакан, отпил из него и закурил сигарету.

— Ты прямо как ученик Шекспира. Ты меня удивляешь.

— Чёрт возьми, — сказал Билл, — не сам же я это придумал. Это мой школьный учитель английского.

Под Джуитом прогнулась кровать. Он почувствовал, как губы Билла касаются его шеи. Билл обвил Джуита руками и прижался всем телом к его спине.

— Я бы даже не вспомнил об этом, если бы не прочёл эти дурацкие обозрения и если бы не увидел, как ты сегодня сыграл это так, как это надо играть.

Он вынул сигарету из пальцев Джуита и положил её в пепельницу, проштампованную названием мотеля. Он взял у Джуита стакан и поставил его за пепельницей. Он выключил свет.

Джуит обернулся и поцеловал Билла в прокуренный рот.

— Твой школьный учитель всё объяснял неправильно, — сказал он. — Зато, благодаря тебе, я чувствую себя гораздо лучше.

Билл уложил Джуита на простыни, смеясь и шепча: — Ты ничего не увидишь…

Джуит просыпается в февральской холодной тьме. Он смотрит на красные цифры будильника. Час двадцать. Где же, чёрт возьми, Билл? Билл стоит у входа в спальню. Свет из гостиной оттеняет его силуэт.

— Привет, — говорит Джуит. — Извини, что я опоздал. Никогда ещё не бывал в таких пробках. Было много аварий.

Он включает лампу и жмурится от яркого света. — А какие у тебя извинения?

Билл входит, развязывая галстук. Он садится на край кровати. От него сильно пахнет спиртным.

— Со мной захотел подружиться мужик, который сидел рядом. — Он издаёт короткий, ироничный смешок и расстёгивает рубашку. — Его рука заблудилась у меня на бедре.

Чувствуя угрозу, Джуит приходит в ярость.

— Раньше ты этого никому не позволял, — говорит он. — Я и сейчас ничего не позволил.

Билл снимает рубашку и сбрасывает её. Он наклоняется, чтобы снять ботинки. Делая это, он кряхтит, как будто он старый и толстый. В нём нет ни грамма лишней плоти. В ноябре ему исполнится тридцать два. Может быть, он невольно подражает старому Джуиту. Билл выпрямляется, снимает брюки, сворачивает их и вешает на спинку стула, выполненную в виду петли — одна из лучших его работ. — Он попытался угостить меня выпивкой в антракте. Вместо этого я пошёл в туалет. Он пошёл за мной. Ха. Я застегнулся и вышел, но, когда антракт кончился, он уже сидел на своём месте. Когда погасили свет, я пересел на твоё место, а он не решился пересесть на моё.

Билл снимает носки, майку, трусы, выключает свет, валится на постель со стоном изнеможения и покрывает себя одеялом.

— Значит, ты опоздал не из-за него, — говорит Джуит. — Без пижамы ты можешь простудиться. Холодно. Тебя греет антифриз, которым ты накачался, да?

— Иди ко мне, — говорит Билл, крепко обхватывая его. — Согрей меня.

Джуит ложится за спиной Билла.

— Обними меня, — говорит Билл.

Его голос звучит полусонно. Он дышит медленно и глубоко. Он говорит:

— Он ещё кое-что предложил.

Билл берёт руку Джуита, кладёт на свои гениталии и удовлетворённо вздыхает.

— Он — рекламный агент. Он знаком со всеми актёрами. А я хотел познакомиться с Оскаром Серено, помнишь? Этот Серено — невероятно толстый актёр, на которого стоило посмотреть, даже его роли сумасшедших учёных по телевизору. Он сказал, что познакомит меня с Оскаром Серено. Ты ведь так давно не играл в театре. А твои последние спектакли я пропустил. Ты меня взбесил, поэтому я пошёл.

— А что тот мальчик — Бу Керриган? Кажется, так?

Билл на секунду умолкает. Затем пожимает плечом.

— У него всё в порядке. На телевидении такие как он косяками ходят. Серено всё так и увивается вокруг него. Знаешь, это было прямо в Мюзик-Холле, в баре. У всех на виду. Там довольно светло. Господи, я подумал, Серено будет делать это с ним прямо там. Парнишка очень стеснялся. Я даже не думаю, что он не гей.

— Значит, Серено не раскрыл тебе тайну, как стать хорошим актёром? — спрашивает Джуит. — Ты не спросил его, как надо играть Макбета? Этот толстяк играл его на шекспировском фестивале. Прилипала.

— Я попросил у него автограф. А он облапал меня, когда программку подписывал. Нет, как стать актёром, он не рассказывал. Да вряд ли он знает. У него на уме только одно.

— Ты очень задержался, — говорит Джуит.

— Там было весело, и всех угощали выпивкой.

— Ты знаешь, что здесь был твой отец? — спрашивает Джуит. Билл напрягся.

— Что? В смысле, когда ты пришёл?

— В гостиной, вместе с женщиной.

Билл резко отодвигается от него, чуть не падая с кровати.