Год, Год, Год… - [7]
— Молчи, раз не понимаешь.
— Молчу, — вздохнул Сероб, бывший на четыре года младше.
— Когда Розик видели?
— Все равно ведь не веришь, что спрашивать! Вчера вечером.
— А ты, братец, как, тоже в село отбываешь? — Сероб повернулся к Аристо.
— Я нет, — сквозь зубы бросил Аристо, молчаливый друг Стефана.
Стол постепенно менял свой вид.
— С кем видели?
— Да хватит, — сказал Андруш, — будем тут еще о Розик разговоры вести!
Сероб доказывал Аристо:
— Ремесло. Шофером не стал, не беда. — Из кармана достал тяжелую черную отвертку, ковырнул по столу. — Электричество. Скоро и машины на электричестве работать будут. Ясно? И поезда. Все. Стал электриком — стал царем. Ясно?
Друг Стефана видел в это время сверкающий, ярко освещенный хирургический зал. Тишина. Люди в белых халатах наподобие жрецов обступили стол. Профессора уверили его, и он уверовал в свое призвание: молодой жрец постигает тайны науки. Свет ночника мерцал ему, виднелся рассвет после долгой бессонной ночи. Он внушил себе, что может быть суровым по отношению к себе, жестоким, если надо. «Буду заниматься день и ночь, — думал. — В конце концов человек достигает того, к чему стремится. Если даже останусь на полдороге — тоже немало. Потому что я…» Но даже себе не посмел он признаться, что задумано им… И надо ко всему быть готовым; сейчас он с самым близким другом прощается — Стефаном: начинается пора прощаний… Со всеми распрощается Аристо. «В некотором роде останусь один. Что делать…»
— Ты что, брат, вздыхаешь?
— Так, — отозвался хирург.
Он был печален и строг, как это бывает с людьми, когда они задумываются о своем величии и назначении. Андруш о чем-то своем думал, тоже со стороны себя видел: прошло несколько лет, университет позади, и он… Один Стефан ничего не хотел. Стефан смеяться хотел. Было грустно. Слово «любить» не было в обиходе у них, но каждый внутренне томился, места себе не находил: «Люблю — не люблю? Кого люблю?»
Розик. Коротенькая юбка выше колен. Все девушки тогда походили на Мэри Пикфорд. Маленький сжатый рот. Коротко стриженные волосы, джемпер…
Аристо был уже профессором, смотрел сквозь Сероба. Сероб разглагольствовал, обращаясь к нему. О чем? О чем говорил он? Аристо не видел и не слышал его. Андруш блестящими глазами уставился в окно, в окне мелькали женские ноги.
— Это останется, — говорил Карабалла, показывая пальцем на землю.
Трезвому человеку трудно понять философию эпикурейства — прохожие не знали, что же именно останется.
— С кем ее видели, Андруш?…
Свет далекого фонаря стал блекнуть, отодвинулся, совсем померк. Утро — мать перед зеркалом расчесывает волосы. Черные волосы рассыпались по плечам. Детство. Был такой маленький синий цветок. Они с отцом шли между могильными плитами. Жили люди, умирали; на камнях высекались год рождения и год смерти. Маленькие, совсем крохотные синие цветы. Ему в них целый мир виделся, синий, разумеется. Он словно входил в цветок. Вверху простиралось синее небо. Он бросал цветок, срывал другой. То же самое: вошел в синие двери — синие чертоги, синий мир. Отец тянул за руку, торопил.
Отрочество. Представь — лунная ночь, темно, чернеют тополя, серебром отливает вода в ручье. Представь — тебя никто не любит, и ты не знаешь ни одного девичьего имени. Но ты стоишь против ручья, ночь, луна в небе. Сердце твое переполнено любовью, воображаемые девушки и женщины томятся по твоей любви, а ты недоступен, недосягаем. Вот такое призрачное, воображаемое счастье…
Зеркало у матери было поющее. Отец привез из Измира. Когда Стефана еще не было на свете, отец странствовал в тех краях. Зеркало напоминало про те дни. А сухой щелк часов говорил о том, куда ушли эти дни. За зеркалом в металлический корпус был запрятан механизм, крутился диск, в темноте рождалось простодушное, жизнерадостное «та-ла-лам». Мать укладывала косы вокруг головы, закалывала их шпильками.
Музыка умолкала, лицо из зеркала смотрело на него.
Через открытые двери хлынуло утро. В чистых утренних лучах стояла мать. Не спрашивай у нее, отчего она никуда отсюда не идет. Взгляни на нее, погляди на карточки на стенах, на это зеркало. Если хочешь знать, где прошлое у человека, посмотри на карточки. Когда-то был ясный, прозрачный день, деревья были в зеленой листве. День погас, остались сентиментальные улыбки на фиолетовых карточках.
— Ты поезжай, я подожду тебя. Два месяца, говоришь, буду ждать, два месяца… — Не старая была, а говорила, словно старая. — Письма пиши чаще, одеяло по ночам не сбрасывай, береги себя, не простудись. С дурными людьми не водись. — За два месяца, по ее мнению, можно было и мать позабыть, и простудиться, заболеть, и заплутать — сбиться с дороги. — Не будь со всеми откровенным — не всякий поймет это. — И главное, главное, что мучало ее, убивало: — Не задерживайся там очень…
— Я приеду, заберу тебя к себе.
…Полуденная желтая улица.
Стефан — руки в карманах — стоит напротив одноэтажного здания. В окне темно. В темноте постукивает «Ундервуд». Вот в черном проеме окна обозначается силуэт девушки. Девушка сидит. Рядом стоит мужчина. Диктует. Видна бумага в его руке. Передвигая каретку, машинистка вскидывает голову, смотрит на противоположный тротуар — на солнце стоит человек, руки в карманах. Диктовавший забирает отпечатанные страницы, шевелит губами, показывает пальцем на дверь, кивает, выходит из комнаты. Девушка смотрит на тротуар. Человек — руки в карманах — один-одинешенек стоит на противоположной стороне.
В романе, написанном нижегородским писателем, отображается почти десятилетний период из жизни города и области и продолжается рассказ о жизненном пути Вовки Филиппова — главного героя двух повестей с тем же названием — «Когда в пути не один». Однако теперь это уже не Вовка, а Владимир Алексеевич Филиппов. Он работает помощником председателя облисполкома и является активным участником многих важнейших событий, происходящих в области. В романе четко прописан конфликт между первым секретарем обкома партии Богородовым и председателем облисполкома Славяновым, его последствия, достоверно и правдиво показана личная жизнь главного героя. Нижегородский писатель Валентин Крючков известен читателям по роману «На крутом переломе», повести «Если родится сын» и двум повестям с одноименным названием «Когда в пути не один», в которых, как и в новом произведении автора, главным героем является Владимир Филиппов. Избранная писателем в новом романе тема — личная жизнь и работа представителей советских и партийных органов власти — ему хорошо знакома.
Британка Руби мечтает найти могилу мужа, пропавшего без вести, покаяться в совершенном грехе и обрести мир в своей душе. Элис, оставив свою благополучную жизнь в Вашингтоне, мчится в Европу, потому что уверена: ее брат Сэм жив и скрывается под вымышленным именем. Немка Марта рискнула всем, чтобы поехать в Бельгию. Она отлично понимает, как встретят ее бывшие враги. Но где-то в бельгийской земле лежит ее старший сын, и она обязана найти его могилу… Три женщины познакомятся, три разные судьбы соединятся, чтобы узнать правду о мужчинах, которых они так любили.
Макс жил безмятежной жизнью домашнего пса. Но внезапно оказался брошенным в трущобах. Его спасительницей и надеждой стала одноглазая собака по имени Рана. Они были знакомы раньше, в прошлых жизнях. Вместе совершили зло, которому нет прощения. И теперь раз за разом эти двое встречаются, чтобы полюбить друг друга и погибнуть от руки таинственной женщины. Так же как ее жертвы, она возрождается снова и снова. Вот только ведет ее по жизни не любовь, а слепая ненависть и невыносимая боль утраты. Но похоже, в этот раз что-то пошло не так… Неужели нескончаемый цикл страданий удастся наконец прервать?
Автор – профессиональный адвокат, Председатель Коллегии адвокатов Мурадис Салимханов – продолжает повествование о трагической судьбе сельского учителя биологии, волей странных судеб оказавшегося в тюремной камере. Очутившись на воле инвалидом, он пытается строить дальнейшую жизнь, пытаясь найти оправдание своему мучителю в погонах, а вместе с тем и вселить оптимизм в своих немногочисленных знакомых. Героям книги не чужда нравственность, а также понятия чести и справедливости наряду с горским гостеприимством, когда хозяин готов погибнуть вместе с гостем, но не пойти на сделку с законниками, ставшими зачастую хуже бандитов после развала СССР. Чистота и беспредел, любовь и страх, боль и поэзия, мир и война – вот главные темы новой книги автора, знающего систему организации правосудия в России изнутри.
Однажды утром мать Деминя Гуо, нелегальная китайская иммигрантка, идет на работу в маникюрный салон и не возвращается. Деминь потерян и зол, и не понимает, как мама могла бросить его. Даже спустя много лет, когда он вырастет и станет Дэниэлом Уилкинсоном, он не сможет перестать думать о матери. И продолжит задаваться вопросом, кто он на самом деле и как ему жить. Роман о взрослении, зове крови, блуждании по миру, где каждый предоставлен сам себе, о дружбе, доверии и потребности быть любимым. Лиза Ко рассуждает о вечных беглецах, которые переходят с места на место в поисках дома, где захочется остаться. Рассказанная с двух точек зрения — сына и матери — история неидеального детства, которое играет определяющую роль в судьбе человека. Роман — финалист Национальной книжной премии, победитель PEN/Bellwether Prize и обладатель премии Барбары Кингсолвер. На русском языке публикуется впервые.