Год беспощадного солнца - [25]

– Так ты все-таки выдал труп Бабкину? Не вскрывал?

«А тебя-то почему труп так волнует?» Но вслух сказал максимально убедительно и неопределенно:

– Все сделал, как надо, Сергей Сергеевич.

Похоже, именно неопределенность ответа убедила Демидова.

– Хорошо. Больше не впутывайте меня во всякую чушь. Личную жизнь мне сокращаете пустяками! И себе, кстати, тоже.

– Могу идти?

– Погоди немножко… У меня есть еще одна причина быть вами недовольным, сеньор заведующий.

Но тут главврач неожиданно сменил тон. Спросил голосом, полным сочувствия:

– Как вы считаете, Дмитрий Евграфович, не было бы рациональнее и надежнее весь казенный спирт хранить в одних руках и в одном месте? Скажем, передать его на баланс доктору Крачкову или в хозяйственную часть? И не создавать запасов в отдельных структурах клиники?

«Ну уж точно в астрале побывал. Или спятил?» – снова удивился Мышкин. И ответил не сразу.

– Да как-то не задумывался, честно говоря.

– А следовало бы! Следовало задуматься! – неожиданно рявкнул главврач. – Например, над тем, как долго еще в патанатомическом отделении будет открыт подпольный трактир?

Мышкин покраснел и почувствовал, как на носу выступили капельки пота.

– М-м-м… – выдавил он из себя.

– Вот именно! – припечатал Демидов. – Все у вас просто, как мычание! «Му-у-у» – и больше ничего. А, может, вы алкоголик, доктор? Конечно, не такой, как Литвак. Но Литвак – уже в стадии завершения.

Дмитрий Евграфович поразмыслил.

– Сам не знаю, Сергей Сергеевич, – честно ответил он. – Иногда мне кажется, что я алкоголик, иногда – еще далеко до настоящего алкоголизма.

– Ну, хоть за признание спасибо, – проворчал профессор. – Так что со спиртом?

– Конечно… – с болью в сердце ответил Мышкин. – Конечно, если в одних руках, то контролировать расход легче. Меньше потерь. Можно проследить перерасход. И взыскивать.

– Еще одно тебе спасибо… Короче, закрывайте таверну или я действительно спирт отберу. И это будет уже навсегда.

– Сегодня же закрою! – облегченно пообещал Мышкин. – Вечером.

– Принимаю к сведению. Больше к этой теме не возвращаемся. Так? – он сунул в угол рта окурок, но зажигать не торопился.

– А теперь расскажите мне в подробностях и точно так же честно, почему вы сорвали утреннюю конференцию. Тем более что сами требовали время для доклада. Все ждали барина битый час! Вы отобрали у каждого из нас по шестьдесят минут и без того короткой жизни. Только не вздумайте утверждать, что ваш трамвай столкнулся с пароходом. Знаете, кого никогда нельзя обманывать?

– Священника, прокурора и главврача! – отчеканил Мышкин.

– Смотри-ка, выучил… И что?

– Все скажу, как есть.

– У бабы застрял? На даче?

– На даче. В Соснове. Только мне, в самом деле, с транспортом не повезло. На электричку в семь часов опоздал, точнее, она уехала на пять минут раньше расписания. Следующую отменили, а дали только через три часа.

– Неужели? – недоверчиво переспросил главврач. – А вот доктор Сукин утверждает, что была дополнительная – в семь. Он-то приехал вовремя. Почему?

«В самом деле, почему? – с тоской подумал Мышкин. – И где у Сукина дача?» И тут вспомнил.

– Так ведь Сукин в Орехове живет. Оттуда и дали дополнительную.

– А не из Соснова? – усомнился главврач.

– Совершенно верно. Из Соснова.

– Так что ты мне головной мозг дуришь? – рассердился Демидов. – Была электричка или нет?

– Разумеется, была, Сергей Сергеевич, – ласково подтвердил Мышкин. – Дали из Соснова, а пассажиров взяли в Орехове. В Соснове не брали.

– Хм… Ну что ж… А с головой что? Все-таки трамвай с пароходом? Откуда скрепки? Кто ставил?

– Так ведь оттуда же, Сергей Сергеевич. С вокзала. Погнался за дополнительной и сгоряча не заметил, как платформа кончилась. Хорошо, хоть медпункт на вокзале был открыт.

– В Соснове? – поднял брови Демидов. – Прекрасная новость! Там отродясь не было медпункта.

– Собственно, не медпункт, – отступил Мышкин. – Там скорая стояла. С вызовом. Ну, я и подошел, они заклепали мне башку. За двадцать баксов.

Двадцать баксов оказались самым могучим доказательством.

– Примем как гипотезу, – примирительно сказал главврач. – А нас чем хотел удивить спозаранку?

Мышкин сунул руку в карман халата и тут же одернул ее: там лежали предметные стекла со срезами мозгов бабушки русской демократии. Блокнот оказался в левом.

– Мне, Сергей Сергеевич, следовало, из дисциплинарных соображений, прежде подать вам служебную записку, а потом выступать – это я сознаю, – заговорил Мышкин. – Но для записки материала маловато. Я хотел только обозначить проблему. И выдвинуть рабочую гипотезу.

– Обозначай, выдвигай. Только поживее.

Мышкин торопливо перелистал блокнот.

– За шесть месяцев текущего года, – начал, стараясь подбирать слова поточнее, – ощутимо увеличилась нагрузка на патанатомическое отделение. Не то, чтобы резко, но заметно. Примерно, на тридцать процентов. По сравнению с прошлым годом. – Он посмотрел на Демидова. Тот держал в зубах окурок, мрачно ощерившись. «Значит, для него не новость. Почему ж ты, Барсук, молчал до сих пор?»

– Цифру я даю навскидку, но тенденция налицо, – добавил он.

– Она мне хорошо известна, – медленно произнес профессор Демидов. – И, к великому сожалению, не только вам известна, но и Крачкову… И тем, кому не следовало бы так рано знать. Хуже, что она, тенденция, без моего согласия и комментариев почему-то попала в Женеву. И Златкис вчера прислал запрос. Требует объяснений.