Год багульника. Тринадцатая луна - [20]

— В чем дело, эльфов никогда не видели?

От этих слов бойцы мигом пришли в себя и, пришпорив коней, поспешно скрылись из виду.

— Ну зачем ты так? — с досадой воззвала эльфа. — Они же не делали ничего плохого.

— Попробовали б они только что-то сделать… — мрачно ответил Сигарт.

Встреча с людьми оказалась единственным событием этого дня. Так же как и вчера, путники заночевали в небольшом леске, спокойно и без происшествий. Наутро оба были еще более неразговорчивыми, чем накануне. Всю ночь дул сильный холодный ветер: он налетел еще вечером, неизвестно откуда, и не прекращался до самого утра. Из-за него ни эльфа, ни хэур не смогли выспаться. Злые и заспанные, они кое-как собрались и тронулись. Через несколько часов вдали наконец-то показался город; Сигарт остановил коня.

— Ну вот и все. Тебе туда, а мне дальше, к горам.

— А может, зайдешь в город вместе со мной… — предложила Моав. — Быстро скупимся, переночуем, а наутро двинемся дальше. Полдня дела не решат, тем более что верхом ты все равно доберешься до гор быстрее.

— Ну уж нет: договорились до города, значит до города! — отрезал Сигарт.

Эльфа ничего не ответила, лишь опустила глаза — нежное лицо стало грустным. До Сигарта донесся чуть слышный вздох. Он страдальчески закатил глаза.

— Тебе что, скучно одной?

— Немножко… — смущенно отвечала она. — Я уже столько времени ни с кем не общалась. Так ведь и одичать недолго…

Сигарт вспомнил, как сам недавно обрадовался встрече с Баретом, и сменил гнев на милость.

— Ладно, поехали, что с тобой делать, несчастье! — сдался он, заставив эльфу просиять от радости, и тронул коня.

Остаток пути осчастливленная эльфа трещала без умолку, Сигарт тоже был на удивление благостен и разговорчив. Но чем ближе они были к городу, тем необычней становился пейзаж. Пораженные увиденным, попутчики притихли: казалось, здесь промчался ураган — прямо среди поля оглоблями вверх валялись перевернутые телеги, лежащие между ними бочки и прочая утварь были раздроблены в щепы, как будто их сбросили с огромной высоты; сломанные, покрученные деревья, стоящие вдоль дороги, дополняли странную картину. Но самое неестественное — кругом не было ни души: похоже, горожане вовсе и не думали собирать разбросанное добро… Сигарт удивленно переглянулся с эльфой, но та лишь пожала плечами.

Через час серый конь стоял перед городскими воротами. Моав спешилась.

— Лиафы не любят людей, — объяснила она. — Не будем заводить его в город, пусть пасется здесь.

— А если с ним что-то случится — люди вокруг как-никак…

— Ничего не случится. Чужого Хож не подпустит, а нас найдет раньше, чем мы его. Идем!

Хэур покорно слез с седла. Моав подошла к лошади и принялась расслаблять подпругу. Словно поняв намерение хозяйки, конь ткнулся умной мордой ей в волосы и тонко заржал. Она что-то тихонько сказала в серебристое ухо — лиаф взмахнул хвостом и неспешным галопом двинулся прочь от городской стены; Сигарт с восторгом наблюдал, как прекрасное животное удаляется, грациозно преступая точеными ногами.

Через некоторое время лошадиный силуэт исчез за ближайшим леском. Эльфа и хэур двинулись к воротам, но они оказались заперты. Сигарту пришлось несколько раз стукнуть кулаком, прежде чем смотровое окошко открылось и в нем показался пожилой стражник. Он выглядел напуганным.

— Вам чего надо?!

— Да ничего особенного — в город хотим попасть… — угрюмо проговорил Сигарт.

— Шли бы вы подобру-поздорову. Аль не видели, что у нас творится!

— Ты про тот хлам посреди грязи?

— Я про ветер! Про ВЕТЕР, понятно вам!

— Какой еще ветер?..

— Вы что, с неба упали?! Тут каждый вечер такое начинается, что и смотреть страшно! Как налетит — лошадей уносит, а то и людей, если кто замешкается. После темноты мы за стену ни ногой!

Моав, молча стоявшая все это время рядом с хэуром, быстро подошла к окошку и поднялась на цыпочки — рассказ старика заинтересовал ее.

— И давно это у вас?

— Да с прошлой полной луны, не меньше.

Он высунулся из своей норы, чтобы рассмотреть эльфу — та едва доставала до края окошка.

— Пустите нас, пожалуйста, — умоляющие сложила ручки Моав.

— Ну как знаете, мое дело — предупредить… — проворчал старик и открыл засов.

Глава 5. Имран

За исключением странного пейзажа на подходе, Имран представлял собой весьма заурядный людской городишко, едва ли отличавшийся от того, где Сигарт давеча получал указания от фринна. Улицы были грязными и тесными, а жители мрачными и в большинстве своем неаккуратными. Оставив на минуту дела, они невольно оборачивались, провожая глазами странную пару — рослого широкоплечего воина в мехах, со сверкающими на груди ножами, и маленькую эльфу, бледную, словно луч луны. Тощий сгорбленный старик-нищий, завидев их, радостно слетел с каменных ступенек, на которых только что преспокойно сидел, и театральным жестом воздел руки.

— Хэур!!! Хэур в городе! Берегите ваших девок! — истошно заорал он, размахивая клюкой и закатывая глаза. — Смотрите, как бы рысь не покрыла ваших овечек!

Моав смущенно потупилась, но промолчала. Сигарт недовольно зыркнул в сторону нищего. «Свернуть бы его костлявую шею, чтоб не молол пустого»! — неприязненно подумал он, хотя в глубине души не мог не признать: некоторая правда в словах попрошайки все-таки была… Дамы Галлемары издавна питали особую слабость к хэурам. Сыновья Хэур-Тала были не столь грубы и торопливы в любви, как люди; уверенные в своей силе, они и помыслить не могли о том, чтобы причинить боль тем, кто слабее их. Ломать кости воинам — пожалуйста, но чтобы обидеть женщину… Да и звериное нутро давало о себе знать — среди человечьих жен они слыли страстными и неутомимыми любовниками. Невозможность прижить ребенка от хэура придавала галлемариянкам смелости: стоило только рыси войти в город, как в дверях каждого трактира появлялись их цветущие хозяйки, готовые поднести кружку пива, обеспечить ночлег, а заодно составить любвеобильную компанию. Иногда на постоялый двор, где хэура заставала ночь, заглядывали и переодетые простолюдинками дочери и жены местных аристократов — ночь с темпераментными северянами согревала их холодеющую кровь; на рассвете они выскальзывали на улицу бесшумными тенями, и глаза их блестели молодо и горячо… Эти похождения являлись еще одной причиной, по которой рысей не любили в городах. Мужья горожанок частенько угрожали хэурам самой жестокой расправой, но в открытую драку решались ввязываться крайне редко. К тому же, рысям приписывали умение видеть сквозь стены, а потому застать любовника врасплох было почти невозможно.