Год активного солнца - [5]

Она опять посмотрела на витринное стекло — там все так же шла мнимая Кира Сергеевна в сером платье с глухим воротом, так же упруго ставила обтянутые тонкими чулками ноги.

Старое, растянутое в ширину — фасадом на площадь — здание горисполкома рядом с высотными домами казалось сплюснутым сверху. Такой курятник, подумала Кира Сергеевна. Всем строим дома, службы, корпуса, а когда себе построим? Но она любила этот «курятник», привыкла к нему и не представляла, что когда-нибудь придется отсюда переселяться.

С фасада здание обросло лесами — шел ремонт. И внутри белили коридор. Пахло известью, краской, в конце коридора стояли рулоны линолеума. Кира Сергеевна шла по забрызганному полу, чувствуя радостный холодок — вот сейчас войдет к себе и начнет привычную жизнь.

В приемной сидели люди, и сперва Кира Сергеевна подумала, что это Жищенко ведет прием. Шурочка встала из-за машинки, сказала сдержанно:

— Кира Сергеевна, какая неожиданность… — И покраснела.

— Что я говорил? — забасил кто-то за спиной, — Разведка не подвела!

Кира Сергеевна пожимала руки, думала про Шурочку: не привыкла ты врать. И про мужа: никудышный из тебя партизан!

Тут все были ее «кадры»: завгороно, главврач из онкологии, директор культпросветшколы. Секретарша Шурочка замерла над телефонами в вопросительной позе. Не знала, будет ли ей нахлобучка за непредусмотренных посетителей или пронесет.

Самый первый день. По существу, могла бы и не являться, а уже если пришла, надо бы оглядеться, хотя бы вчерне «вникнуть в стратегию», а на столе, конечно же, за месяц скопилась куча бумаг. Всегда в первый день после отпуска или командировки Кира Сергеевна собирала заведующих отделами, вникала в стратегию — так у нее было заведено.

Но ведь и у этих людей — дела, своя стратегия.

— Что ж, товарищи, если нет секретов, прошу сразу всех, — сказала она и распахнула дверь кабинета. — А Шурочку попросим сварить нам кофе, ведь вы, наверно, тут с самого утра?

— Не пивши, не евши, — подтвердила главврач и заморгала своими маленькими обиженными глазками.

Шурочка, обрадованная, что пронесло, засуетилась, завертела стриженой, аккуратной головкой, стала выдергивать один за другим ящики стола.

В маленьком кабинете было прохладно, легкий сквозняк пузырем надувал и вытягивал из окна желтую штору, в углу, на круглом столике стоял сифон с водой — его сразу же опустошили, на столе пухла горка писем, на каждом конверте — пометка «лично». Кира Сергеевна мельком перебрала их. Она знала: ничего личного в письмах нет, лично ей пишут домой, просто каждому хочется, чтобы его письмо она прочла сама. Наивным адресантам невдомек, что и без всяких там «лично» все письма читает она сама.

Расселись, выжидательно поглядывая на нее.

— С кого начнем? У кого самое неотложное?

Каждый сказал: «У меня!» Все трое посмотрели друг на друга, засмеялись. Кира Сергеевна тоже посмеялась, но не над ними, а над собой, над собственной наивностью.

Директор культпросветшколы, маленький толстячок с застенчивыми глазами, сидел, поджав под стулом короткие ножки, разглядывал ладони, вертел их так и эдак, потирал. В его позе вырисовывалась неуверенность, Кире Сергеевне все время казалось, что он хочет встать и уйти.

— Аркадий Устинович, слушаю вас.

Директор поднял голову. Он не ожидал, что придется говорить первым.

— Я, собственно… Я к вам как к члену комиссии по распределению… — И примолк, потирая ладони.

Так и знала, что он пришел с делом скользким, подумала Кира Сергеевна.

Директор вздохнул и выложил все в одной длинной, запутанной фразе:

— По предварительному распределению, как вы помните, хотя могли и забыть, весь выпуск распределялся на село, а с тех пор обстоятельства изменились, в городе есть вакансии, то есть появились, и часть выпускников можно оставить здесь.

Он вытер платком круглую лысину и опять посмотрел на Киру Сергеевну.

— Сколько выпускников можно оставить? — спросила она.

— Ну, пять… шесть…

— Как же мы выберем, кого оставить?

— Ну, кто лучше кончил…

— А кто хуже — на село, так?

Он не ответил. Пыхтел, жмурил глазки, промокал лысину.

— Кого, например, можно оставить?

Директор покосился на сидящих рядом. Те, деликатно отвернувшись, тихо беседовали.

— То есть фамилии назвать?

— Именно.

Он перечислял фамилии, загибая пальцы. Кира Сергеевна так и ожидала, что хоть одна окажется знакомой. С самого начала ожидала. Ради этой фамилии и затеян весь сыр-бор. Остальные четверо-пятеро пристегнуты за компанию.

— А мнение других членов комиссии?

— Большинство согласно! — выпалил директор. — Но все говорят: если Кира Сергеевна не против…

Святая простота! Уже всех обегал и признался в этом. Нелегкая миссия у человека, которому под пятьдесят. Возможно, у него уже внуки.

— Аркадий Устинович, в городе немало культурных кадров, они легко заполнят эти вакансии. А на селе в клубах с восьмилеткой работают, специалистов мало, и вы это знаете не хуже меня.

Он опять пыхтел, кряхтел, крутил головой. Все он прекрасно знает, но что скажет папаше со знакомой фамилией?

— Я против, Аркадий Устинович. Активно против. — Она сделала пометку в настольном календаре. — Казалось бы, мне выгоднее оставить специалистов у себя в городе, но наше с вами положение, Аркадий Устинович, обязывает нас мыслить шире и масштабнее.