Год активного солнца - [3]

— Отцов города благодарите, понавешали кирпичей, скоро машины будут по воздуху летать!

Она посмеялась про себя над этим «отцов города благодарите», ничего не сказала.

Возле дома, вместо рубля с мелочью, подала ему трешницу. Сказала, сдачи не надо. Надеялась: совесть в нем заговорит и он донесет чемоданы до лифта. Но шофер пробормотал: «Минутку!», отсчитал — копейка в копейку — сдачу. Она смотрела, как вытягивал он чемоданы, ставил рядом с машиной.

Должен же понять, каково мне шагать с ними и протискиваться в узкую дверь подъезда. Но он уже сел за руль, закрыл дверцу. Чтоб ты лопнул, мысленно ругнулась Кира Сергеевна и, вздергивая плечи, потащила свой неподъемный багаж.

Когда возилась с замком, руки тряслись. То ли оттого, что несла тяжелое, то ли от радости, что уже дома.

Оставила багаж в прихожей, сбросила туфли и босиком но жесткому, колючему паласу пошла в столовую. Конечно же, везде пыль, валяются тапочки — один под телевизором, другой у дивана, на стульях — галстуки, сорочки… Поскольку Кира Сергеевна не выносила храпа, муж спал в столовой, по утрам, как всегда, спешил, а убирать предоставлял ей. Она и сейчас собирала вещи, засовывала в шкаф и начинала потихоньку злиться: что за бесцеремонность, ведь знали, что приеду, могли бы и убрать! Даже в спальне, которая давно уже не спальня, а просто комната Киры Сергеевны, умудрились навести «порядок»: письменный стол залит клеем, на диване куча железок — конечно, со свалки! — на полу изрезанные журналы. Видно, сплавляли сюда Ленку, чтоб не мешала, и она творила тут, что хотела.

Ладно, в конце концов, все это мелочи, главное, что здоровы, ничего не случилось, уговаривала себя Кира Сергеевна, подбирая кубики, бумагу, ржавые гайки. Могло быть хуже, Ленка вполне могла устроить пожар или нырнуть с балкона, потому что смотреть за ней некому: мужчины, конечно же, вечерами сидели, уткнувшись в телевизор или в шахматы, а Ирина вообще, вспомнила Кира Сергеевна, стала какая-то странная, равнодушная и рассеянная, все бродила по квартире с малахольными глазами и больше молчала.

Так Кира Сергеевна пыталась укротить себя методом психотерапии, иногда помогало. Но вот вошла в комнату Ирины и ахнула. Батюшки-светы, что творится! Постели не убраны, стол завален рулонами чертежей и книгами, всюду на полу разобранные на части игрушки — ступить некуда, по углам наросли клубки ворсистой пыли.

Первой мыслью было — закрыть дверь и не заглядывать больше, чтоб не расстраиваться. Но руки уже хватали пылесос, ведро, тряпку. Пнула в прихожей чемодан, ударила ногу, еще больше распалилась. Чертова неряха, как только муж тебя терпит! Самую лучшую, самую большую и светлую комнату отдали ей, а она превратила ее в мусорный ящик! Выгнать бы вас на частную квартиру, чтоб два здоровых лба не превращали мать в прислугу!

Тут она заметила раскинутую раскладушку. Голую, без постели. Слегка удивилась, но тут же забыла о ней. Настроение вконец испортилось, вспомнила, как тогда, в поезде, мечтала: войду в чистые прохладные комнаты… Вошла.

Будь сейчас тут муж, посмеялся бы над ней, обозвал бы педанткой: «Ты способна заболеть, если тапки в прихожей стоят не параллельно, а перпендикулярно — это в тебе клокочет математик».

А этот математик всю жизнь выгребает за вами грязь! Барчуки, белоручки, в кого вы только уродились такие!

Даже легче стало, как будто поругалась всласть. Стащила резиновые перчатки, полюбовалась чистой, залитой солнцем комнатой.

Полежала, называется, с книгой. А в ванне киснет белье. Не меньше недели, даже вода загустела. Она вытащила из-под ванны таз, переложила в него белье. Помыла ванну. Долго стояла под теплым душем.

Решила, что на работу все-таки пойдет. Иначе не выдержит, начнет стирать. И потом, сейчас нужны были положительные эмоции, а получалось так, что эти положительные эмоции появлялись только на работе.

Мысли о работе принесли облегчение, сразу же стало жалко всех: Ирину, мужа, Юрия… Как будто незаслуженно всех обидела. Никакие они не белоручки, просто устают, не высыпаются, конец месяца, у Ирины на заводе, конечно, аврал, Юрий допоздна сидит за чертежами, муж пропадает в школе, готовит выпуск…

Кира Сергеевна опять заглянула в молодежную комнату, посмотрела на раскладушку. Зачем они выволокли ее из кладовки?

Потом затащила к себе чемоданы, принялась разбирать их, раскладывала подарки. Мужу и зятю — импортные джинсы. Юрий скажет свое обычное: «Балуете вы меня, Кира Сергеевна».

Зятя она не любила и старалась компенсировать это внимательным отношением.

Ирине привезла белье и перстень с янтарем. Дочь давно мечтала о таком, но здесь их не достать, да и выкроить деньги из двух зарплат инженеров не так просто.

Ленкины машинки Кира Сергеевна выстроила в ряд, получилась длинная колонна от стены до стены. Подъемные краны замерли, задрав свои клювики. Фургончики с лакированными боками — совсем, как настоящие. Остроносые гоночные машинки на батареях так и хотят вырваться вперед.

Посмотрим, что от вас останется завтра, улыбнулась Кира Сергеевна. У нее уже было чувство, как будто у всех, кого обидела, попросила прощения. И все простили.