Год активного солнца - [17]

Быть может, Мельник представил себе на одной из тех спаренных коек свою жену.

— Трогайте, Леша, — сказала она водителю.

Кира Сергеевна не уловила, в какой именно момент ушла из нее усталость, сейчас чувствовала в себе привычную молодую силу, настроение круто взмыло вверх — так бывало с ней всегда, когда день складывался удачно. Хотя этот день, по существу, еще только начинался — было около двенадцати — и не бог весть какое важное дело удалось провернуть.

Она вытащила из сумочки расческу, повернула к себе водительское зеркальце — оттуда глянули узкие смеющиеся глаза. Распушила расческой свой чуб — он густо встал над бровью — освежила помадой губы.

Водитель вильнул удивленным взглядом, и Кире Сергеевне стало смешно.

10

Перекусила в исполкомовской столовой, хотела заняться почтой, но перерыв кончился, и посыпались звонки, повалили посетители — Шурочка едва успевала докладывать и соединять с нужными людьми. И все решалось быстро, оперативно, толково, все уходили довольными, и Кира Сергеевна была довольна — такой уж удачный задался сегодня день.

А к вечеру вспомнила, что надо идти домой, и настроение опять упало. Возмущение переключилось теперь на мужа — как трусливо убегал он вчера в другую комнату! Если приду рано, как держаться с ним? Ссоры не хочется, но делать вид, что ничего не случилось, она не могла.

А ведь когда-то во всем был ей поддержкой и опорой, но потом их отношения постепенно изменились, ничего удивительного, оба постарели. Ее все больше обременяли эти его круги — ходит вокруг нее, как бы нечаянно прикасается теплой ладонью к плечу, спине, облизывает сохнущие губы — прямо тебе свадебный танец страуса вокруг страусихи! Как не поймет, что сейчас она живет словно бы в другом измерении. Молодость прошла, прошло и время нежничанья, любви, к тому же сказывается усталость. А может, уже кончается ее женский век, и она нимало об этом не жалела. А он не понимал, обижался, лицо у него делалось замкнутым, чужим, а ночами стучал в стенку, и она вынуждена была стучать ответно — больше ради него — и тогда он приходил. Но потом она стучала все реже, делала вид, что не слышит, и он вроде успокоился, перестал делать свои круги — может, и его век кончился, все же за пятьдесят, и кто знает, как это происходит у мужчин.

Все, что не было работой, сейчас мешало. Конечно, Кира Сергеевна любила и мужа, и дочь, и особенно Ленку, во разве она виновата, что главным сейчас для нее стала работа? Что взамен любви, материнства, молодости пришло к ней Время Работы? Никто этого не понимал. Как долго и трудно отучала она домашних от попыток привязать ее короткой веревочкой. «Куда идешь?», «где была?», «когда придешь?», «не скинуться ли нам на раскладушку?» — эти вопросы и фразочки бесили ее. Никто не понимал: раз уж мир перевернулся, раз вознесли вы женщину — жену и мать — на высоту, то хотя бы удлините веревочку! Сценаристы продолжают лепить фильмы про жен, ревнующих мужей к их работе. Про забытых, скучающих жен, которые конфликтуют с одержимыми работой мужьями. Лепят такие фильмы и не замечают, что все давно не так. Мужья ревнуют жен — не к любовникам, а к работе. Мужья конфликтуют с одержимыми работой женами.

А толстуха Благова стонет от одиночества. Ее бы хоть не надолго в мою шкуру, подумала Кира Сергеевна. И опять представила, как бы жила сейчас одна, если бы с самого начала запрограммировала свою жизнь иначе. И даже испугалась — такое желанное ощущение свободы пронзило ее.

Наверно, я женщина-холостяк по своей натуре. Только поздно поняла это.

Вошла Шурочка с новой пачкой писем. Кира Сергеевна взглянула на часы:

— Почему вы не уходите? Рабочий день давно кончился.

Шурочка положила на стол рассортированные письма.

Получилось три стопки.

— Но и ваш кончился…

— Мой день ненормированный, он заканчивается, когда я ухожу домой.

Шурочка раскрыла свой блокнот, постукивая по нему шариковой ручкой, перечислила дела на завтра. Кира Сергеевна смотрела на ее круглое свежее лицо со строгими бровями, на маленькие руки с точеными пальцами.

— Вы свободны, Шурочка. А я посижу в тишине.

Снова застучал в стекла дождь, ветер рванул шторку, она взвилась к потолку, закачалась на кольцах. Шурочка бросилась к окну, захлопнула его. Посмотрела на вешалку.

— Кира Сергеевна, вы без плаща? Я дам вам свой зонт.

— Ни в коем случае.

— Тогда вызову дежурную машину.

— Не надо, я еще поработаю…

Кира Сергеевна представила, как войдет в свой дом, где после ссоры стоит густая тишина и никто ни с кем не разговаривает.

Включила свет, потянулась к почте. Письма от избирателей, адресованные депутату Колосовой, просматривала всегда в первую очередь. Шурочка знала это и всегда отделяла их от прочих, казенных, с учрежденческими штампами на конвертах.

Почему-то ей писали больше женщины. У пенсионерки протекает крыша, второй год жэк обещает отремонтировать… У молодой женщины месяц назад скоропостижно умер муж, осталась с троими детьми в маленькой комнатке, а на заводе, где муж работал, их вычеркнули из очереди на получение квартиры… Она писала резко — «выбросили». Третья жаловалась на пьяницу мужа, к которому ни милиция, ни на производстве не принимают мор…