Гобелены Фьонавара - [443]

Часть V ОГОНЬ ЦВЕТКА

Глава 18

Ни один живой человек не мог припомнить такого урожая, как тот, что собрали в королевстве в конце этого лета. В Катале тоже закрома были полны, а сады Лараи Ригал с каждым днем расцветали все пышнее, утопали в ароматах и буйных красках. На Равнине стаи элторов носились по густой зеленой траве, и охота была легкой и радостной под широким небом. Но нигде трава не росла так пышно, как на кургане Кинуин у Селидона.

Даже почва долины Андарьен стала снова плодородной — буквально за одну ночь, когда отступили волны моря, явившегося, чтобы унести Воина. Пошли разговоры о том, чтобы снова там поселиться, и в Сеннет Стрэнде тоже. В Тарлинделе, городе моряков, и в Кинане и Сереше говорили о постройке кораблей, чтобы плавать вдоль побережья мимо Анор Лизен и Утесов Рудха в Сеннет и залив Линден. В то лето говорили о многих вещах, пока оно не кончилось, и слова эти были полны мирной и спокойной радости.

Однако в первые недели после битвы на торжества времени не хватало. Армия Катала ускакала на север под начало своего правителя, и Шальхассан взял на себя задачу — вместе с Мэттом Сорином, так как король гномов не позволил своему народу отдыхать до тех пор, пока последний из слуг Могрима не будет убит, — очистить землю от остатков ургахов и цвергов, которые уцелели после Баэль Андарьен.

Дальри, которым война нанесла большой урон, отошли к Селидону и созвали Совет, а светлые альвы отправились назад, в Данилот.

В Данилот, но уже не в Страну Теней. Через два месяца после битвы, которая завершила войну, после того, как гномы и воины Катала выполнили свою задачу, люди, живущие далеко на юге, в самом Парас Дервале, однажды ночью под блеском звезд увидели сияние на севере и громко закричали от удивления и радости, ибо увидели, что Земля Света снова обрела свое истинное имя.

И после того, как был собран и заложен в закрома урожай, Верховный правитель Айлерон послал гонцов во все концы своей земли, в Данилот и в Лараи Ригал, и к Селидону, и через горы в Банир Лок, и созвал народы Фьонавара на праздничную неделю в Парас Дерваль. Этот праздник был устроен в честь завоеванного наконец мира, и в честь троих из пятерых приглашенных когда-то Лорином Серебряным Плащом незнакомцев, и чтобы проститься с ними.

* * *

Когда Дейв ехал вместе с дальри на праздник в честь самого себя, у него еще не было четкого представления о том, что он собирается делать. Он знал — вопреки своей всегдашней неуверенности в себе, — что здесь он желанный гость, даже любимый. Он также чувствовал, как сильно любит этих людей. Но не все было так просто, ничто никогда не казалось ему простым, даже теперь.

После всего, что с ним произошло, после того, как он изменился и из-за чего изменился, образы его родителей и брата каждую ночь являлись ему во сне. Он также помнил, как мысли о Джозефе Мартынюке не оставляли его во время последней битвы у Андарьен. Здесь надо было кое-что уладить, понимал Дейв, и среди того, чему он научился у дальри, было понимание, как важно решить эти вопросы.

Наряду с другими вещами, которым он здесь научился, были радость и счастье принадлежности к семье, которых он никогда прежде не испытывал. Все это означало, что ему предстоит принять решение, и очень скоро, так как было решено, что после праздничной недели Джаэль и Тейрнон, объединив магию Даны и Морнира, общими усилиями отошлют их домой через Переход. Если они пожелают.

Здесь, на Равнине, было очень красиво, когда они ехали на юго-запад по просторным лугам и видели, как большие стаи мелькают в отдалении под высокими белыми облаками и нежарким солнцем позднего лета. Это было слишком прекрасно, чтобы размышлять, бороться с тенями и последствиями его дилеммы, и поэтому он на время отодвинул ее в сторону.

Дейв огляделся. Казалось, все Третье племя и множество других дальри едут на юг вместе с ним по приглашению Верховного правителя. Даже Гиринт был здесь, ехал на одной из колесниц, которую оставил Шальхассан по пути на юг, в Катал. Рядом с Дейвом весь день скакали Торк и Ливон, легко, почти лениво.

Они улыбались ему, поймав его взгляд, но никто из них почти не разговаривал во время этого путешествия. Он знал, что они не хотят никак влиять на него. Но понимание этого снова вернуло его к решению, которое предстояло принять, а ему не хотелось этим заниматься. Вместо этого он позволил мыслям вернуться к событиям минувших недель.

Он вспомнил пир и танцы под звездами среди костров, горящих на Равнине. Танец о скачке Айвора к Адеин, еще один — о мужестве, проявленном дальри у Андарьен. И сложные узоры других танцев, о славных деяниях этой войны. И не раз женщины дальри рассказывали в танце о деяниях Дейвора, Носителя Топора, в битве против Тьмы. И не раз потом, в теплые ночи того лета, когда Рангат победно сиял на севере, находились женщины, которые приходили к Дейву после того, как гасли костры, ради танцев совсем другого рода.

Но не Лиана. Дочь Айвора плясала для них всех среди костров, но никогда вместе с Дейвом в его комнате ночью. Когда-то он мог бы пожалеть об этом, сделать из этого для себя источник тоски и боли. Но не теперь, уже нет, по очень многим причинам. Даже в этом была радость, которую он впитывал, среди целительного течения времени того лета на Равнине.