Гностики, катары, масоны, или Запретная вера - [84]
В девятнадцатом веке эти две родословные линии сошлись, чтобы образовать Église Gnostique [21], гностическую организацию с центром во Франции. Основателем ее был человек по имени Жюль-Бенуа Дуанель дю Валь Мишель, в 1890 году имевший некий мистический опыт, побудивший его восстановить гностическую церковь. Для осуществления этого предприятия он собрал вместе ряд видных французских эзотериков, среди которых особенно выделяется Жерар Анкосс, более известный под своим псевдонимом Папюс. Последний основал эзотерическое общество, названное Мартинистским орденом. (Мартинизм — христианская эзотерическая традиция, более известная во франкоязычном мире, чем в англоязычных странах. В основе ее названия — имена оккультистов восемнадцатого века Мартине де Паскуалли и Луи-Клода де Сен-Мартена, которых Папюс числил духовными родоначальниками традиции.)
Запутанная духовная генеалогия различных гностических церквей в основном представляет интерес для их приверженцев и для специалистов. В сегодняшних Соединенных Штатах самым видным представителем возрождающегося гностицизма является Стефан А. Хёллер, венгерский эзотерик, возглавляющий Гностическую церковь в Голливуде. В работах Хёллера гностицизм соединяется с теософией Блаватской и идеями Юнга.
Хёллер рукоположил ряд епископов — в их числе Розамонда Миллер, возглавляющая Ecclesia Gnostica Mysteriorum [22] в Пало-Альто, штат Калифорния. Помимо того что Миллер является гностическим епископом с соответствующей духовной родословной, она, по ее утверждению, состоит также в обществе, берущем свое начало в самой ранней эпохе христианства и именующемся орденом Марии Магдалины. На протяжении большей части своей истории эта организация с центром на юге Франции была засекречена, и в нее принимались только женщины, но относительно недавно она открыла себя обществу (в ограниченных размерах) и ныне принимает в свои ряды также и мужчин.
Одного из членов конгрегации Миллер, Джея Кинни, карикатуриста, писателя и бывшего редактора «Со-Evolution Quarterly» [23] (позднее «Whole Earth Review» [24]), его опыт работы в церкви и давнишний интерес к эзотерике подвигли основать «Gnosis», ежеквартальный журнал, посвященным западным традициям сокровенного характера. Первый номер «Гносиса» вышел в 1985 году. Я начал писать для него в 1986 году и стал его редактором в 1990 году — эту должность я занимал до тех пор, пока журнал не перестал выходить в 1999 году, в основном из-за продолжавшихся уже длительное время финансовых затруднений. Хотя «Гносис» никогда не мыслился как печатный орган возрождающегося гностического движения, в его цели входило обеспечение условий для организации широкого, представительного форума, на котором обсуждались бы западные эзотерические традиции в целом, — многие ученые и писатели, связанные с этим движением, иногда публиковались там. К примеру, регулярно помещал там свои статьи Стивен Хёллер, на протяжении нескольких лет у него была своя колонка в журнале.
Благодаря деятельности всех этих групп и индивидуумов гностическое наследие обретает свое продолжение в наши дни. Можно было бы продолжать отслеживать самые разнообразные его ответвления, поскольку многие традиции — от каббалы и алхимии до православного мистицизма — корнями своими уходят в это наследие. Но едва ли было бы возможно уделить внимание всем этим предметам в книге такого объема; более того, в значительной степени я осветил эти темы в своих предыдущих книгах — в «Сокрытой мудрости» и «Сокровенном христианстве». Теперь остается поговорить о гностическом наследии, проявляющемся не в такой прямой форме, при этом в данном случае был продемонстрирован больший охват тем и предметов — речь идет об отголосках гностицизма в современной литературе и философии.
Глава 9
ГНОСИС И СОВРЕМЕННОСТЬ
Отслеживать нити гностического наследия — сложная задача. С одной стороны, оно, похоже, проступает повсюду — в «великой ереси» манихейцев и катаров, в оккультной философии Ренессанса и современной эпохи, в герметических течениях и теориях неоплатоников. Юнг, к примеру, полагал, что алхимия представляла собой прямое продолжение гностицизма, это утверждение он выводил из сходства символических систем двух течений, однако большинство ученых едва ли согласились бы с подобной идеей.
Отслеживание подлинных гностических влияний становится тем труднее, чем ближе мы подходим к современности. Отчасти это может быть связано с тем, что гностицизм, по некоторым утверждениям, начал оказывать влияние на огромное число писателей и философов, относящих себя к самым разным течениям. Тут можно назвать Гегеля, Блейка, Гёте, Шеллинга, Шлейермахера, Эмерсона, Мелвилла, Байрона, Шелли, Йитса, Гессе, Альберта Швейцера, Тойнби, Тиллиха, Хайдеггера, Конрада, Симону Вейль, Уоллеса Стивенса, Дорис Лессинг, Исаака Башевиса Зингера, Уокера Перси, Джека Керуака и Томаса Пинчона — и это далеко не полный список. К сожалению, даже те, кто усматривает наличие таких связей, зачастую в итоге признают, что эти лица никогда не читали гностиков либо что последние не оказывали на них сколько-то явно выраженного влияния. Один критик, определяющий романистку Дорис Лессинг как гностика, далее признается: «У меня нет никаких свидетельств, что Дорис Лессинг напрямую знакома с гностицизмом».
Монография посвящена истории высших учебных заведений Русской Православной Церкви – Санкт-Петербургской, Московской, Киевской и Казанской духовных академий – в один из важных и сложных периодов их развития, во второй половине XIX в. В работе исследованы организационное устройство духовных академий, их отношения с высшей и епархиальной церковной властью; состав, положение и деятельность профессорско-преподавательских и студенческих корпораций; основные направления деятельности духовных академий. Особое внимание уделено анализу учебной и научной деятельности академий, проблем, возникающих в этой деятельности, и попыток их решения.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.