Гностики и фарисеи - [30]

Лугин не любил Катерины Николаевны. Необыкновенные способности её он почитал за шарлатанство. Разнообразие интересов – за пустоту и суетность. В чудеса и загробный мир Лугин не верил. Но после смерти жены ему мечталось когда-нибудь снова встретиться с нею. К предложению Волкова Лугин отнёсся безразлично, но в тот же вечер со стены в спальне упал фотографический портрет Маши. Лугину стало не по себе.

На другой день позвонил Волков и стал настаивать.

– Не знаю… – замялся Лугин. – Подумаю…

– А ты не думай! – подначил Волков. – Кто, знаешь, думает три дня, тот выберет злыдня.

Уставший от своего горя, Лугин решил сходить.

Никогда прежде не бывал он на спиритических сеансах и, не зная, как вести себя, был сдержан и осторожен. Но когда Катерина Николаевна стала поигрывать именем его жены, Лугин счёл это циничным и вышел из себя. Ни от Волкова, ни от Катерины Николаевны не ждал он бессердечия.

IV

Дня три или четыре после спиритического сеанса Лугин проходил мимо книжной лавки, и в глаза ему бросилось название: «Жизнь после жизни». Лугин не остановился. Потом вернулся и купил книгу.

Воскресным утром Лугин расположился с новой книгой на кухне. Кофе в медной турке закипал на плите. Лугин поднял глаза и вдруг увидел, что сито, лежавшее поверх кофейника, шевельнулось. Ручка сита, как кошкин хвост, дрогнула и медленно стала опускаться. Лугин остолбенел. Но кофе закипел и стал уходить, и Лугин пришёл в себя.

Оказалось, что накалившаяся турка расплавила пластиковую ручку сита. Лугин был раздосадован. Но совпадение удивило его.

Во вторник после работы, оставив машину на станции технического обслуживания, Лугин спустился в метро.

Был седьмой час в начале. Народ теснился в вагонах. Какая-то дама горячо дышала Лугину в шею, под колено впился ему металлический остов чьей-то хозяйственной сумки, мальчик, не дотягивающийся до поручня, повис на кармане пальто. Силясь отвлечься от нарастающего раздражения, Лугин стал прислушиваться к разговорам.

– … ну и скинулись бы хоть по ста рублей, брату-то на подарок!

– Мы принесли подарки, а он к нам даже не вышел!

– Кинули бы через забор!

– Ну вот будем мы у вас на заборе висеть!..

Лугин стал прислушиваться к другим голосам.

Вдруг среди общего вздора услышал он слово, заставившее его удвоить внимание.

– …физическое, эфирное, астральное и ментальное.

– А потом?

– Потом физическое разрушается, и душа отходит с тремя оставшимися.

– Ну и?..

– Эфирное быстро умирает, а вот астральное долго живёт …

Поезд остановился, и Лугин вышел на своей станции.

Всю дорогу до дома он думал о странных совпадениях, случившихся в последнее время.

Придя домой, Лугин вымыл руки, включил телевизор и собрался поужинать. Но в это самое время диктор объявил:

– …А прямо сейчас на нашем канале американский художественный фильм «Призрак».

Лугин опустился в кресло и забыл об ужине.

V

Субботу и воскресенье Лугин провёл в читальном зале, собирая материал о спиритизме. Он хотел было справиться у Волкова или Катерины Николаевны, но постыдился.

Самому себе не смел он признаться. «Это так только, – рассуждал он. – Надо убедиться, что всё обман, и нет ничего…».

В понедельник вечером он начал приготовления: проверил дважды, заперта ли дверь, занавесил окна, достал свечу и карандаш. Всё это проделывал он не спеша, стараясь не шуметь, точно готовился к недостойному делу.

Наконец он уселся за стол, взял карандаш в руки и так же, как это делала Катерина Николаевна, позвал:

– Дух!

Ответа не последовало.

Лугин подождал немного и снова позвал:

– Дух!

И снова не было ответа.

Лугин позвал в третий раз:

– Дух, появись!

Только свеча, обгорая, чуть потрескивала.

«О чёрт… – подумал Лугин, – хорошо ещё никто не видел…».

Он собрался уже задуть свечу, как вдруг показалось ему, что пальцы помимо воли крепче сжали карандаш. И в следующую секунду карандаш, увлекая за собой руку Лугина, побежал по листу бумаги.

«Я здесь», – прочитал Лугин.

Он отказывался верить. И точно в насмешку над самим собой спросил:

– Кто, я?

«Тот, кто вечно совершает благо», – вывел карандаш.

Лугин не мог опомниться и молчал.

«Что тебе нужно?» – спросил карандаш.

Лугин ещё помолчал и наконец робко ответил:

– Машу.

«Жди», – отвечал карандаш, и пальцы Лугина разжались.

Несколько минут прошли в томительном ожидании. Потом вдруг снова невидимая сила подхватила руку Лугина и стала водить ею.

«Я здесь», – написал карандаш.

– Кто? – спросил Лугин.

«Я, Маша».

Лугину стало страшно.

– Почему я должен верить? – спросил он после длинной паузы.

«В нашей спальне, – ответил карандаш, – в шкафу, в моём ящике на самом дне лежит белый шарф. Я не успела подарить тебе».

Лугин бросился в спальню.

На дне Машиного ящика под аккуратной стопкой её белья лежала плоская картонная коробка со слюдяным окошком. Лугин сорвал картон, внутри оказалось белое шёлковое кашне.

С кашне в руках он вернулся к столу.

– Маша, – робко позвал он.

«Я здесь», – вывел карандаш.

– Спасибо, – прошептал Лугин и впервые после смерти жены заплакал.

VI

Наутро Лугин уже стыдился и слёз, и любопытства, завлёкшего его так далеко. Но вечером снова взялся за карандаш. Маша, казалось, уже ждала его, и они не могли наговориться. На другой и на третий день повторилось всё то же самое. Днём Лугин убеждал себя, что всё обман, самовнушение, какая-нибудь психофизиологическая сила. Вечером торопился к карандашу.