Гномы Боландского леса - [20]
Так или иначе, Чихун кое-как перебивался, и его душа всё ещё держалась в теле, но с наступлением зимы, когда пришли жуткие холода, гному становилось всё тяжелее и тяжелее день ото дня.
Что мог сделать в такой ситуации один гном, а тем более бедный бывший билетёр, который даже не знал таблицу умножения? Что он мог предпринять, чтобы взять реванш над Шерой Бегом?
Сидя возле костра глубоко в лесной чащобе, Чихун часто думал о своих собратьях. Что стало с Хэлом и Лобхобом, с Лупи Лупило и остальными уважаемыми гномами Боландского берега?
Чихун ни разу не видел, чтобы они работали с другими пленниками; он никогда не видел их в колонне рудокопов, которые, понурив головы, каждый день плелись на работу в шахты, скованные одной цепью. Неужели Шера Бег убил их?
Гномих и гномят тоже нигде не было видно. Чихун, конечно, не знал, что Шера Бег увёл их всех в свой замок и что они всё ещё живы – пока ещё живы.
Приближался канун Середины зимы. Снова начались снегопады, небо стало тёмным, а лес, наоборот, посветлел, укрывшись пушистым белым одеялом. Этот канун Середины зимы должен был стать самым печальным за всю историю гномьего поселения.
В этом году на Боландском берегу не будет никакого веселья: ни тёплого света из окошек, ни посиделок возле уютного очага, ни Батюшки Пола, ни подарков, ни развешенных штанишек. Неудивительно, что Чихун совсем упал духом!
Шера Бег, напротив, устроил так, чтобы в канун Середины зимы каждый гном, у которого ещё оставались силы, работал в шахтах дополнительные два часа. И в этот же день он наконец придумал подходящее (как ему казалось) наказание для Лупи Лупило и Хэла О’Хобба.
Конечно, Шера Бег придумал кое-что ужасное, можете мне поверить.
За три дня до кануна Середины зимы Чихун доел последнюю курейку. Сложив кости в ямку в большом камне, он другим камнем растёр их в порошок, а из порошка сварил суп – получился довольно сытный обед по меркам оголодавшего изгнанника.
Теперь Чихун находился в отчаянном положении. В то утро у него сломался лук; впрочем, потеря была невелика – лук вышел неважнецким, поэтому стрелы то и дело летели мимо цели. В добавок ко всем невзгодам снова пошёл снег, и в лесу стояли ужасные морозы – такие лютые, что бедные совы всю ночь не давали Чихуну покоя, ýхая на голых дубах вокруг его жилища в стволе поваленного дерева.
Чихун не боялся холодов: вечером он залезал в своё жилище и забивал оба выхода из ствола пучками сухой травы, чтобы не было сквозняков. Он даже ухитрился сложить внутри очаг из камней и разводил в нём огонь, дым от которого выходил через отверстие в крыше – то есть на обращённой к небу поверхности ствола дерева.
В ту ночь Чихун особенно остро осознал всю безнадёжность своего положения.
Близость кануна Середины зимы навеяла ему воспоминания о былых временах, когда все были так счастливы и веселы. Как всё изменилось с прошлого года! Теперь он остался совсем один, без друзей, без еды, без будущего. И за что же злая судьба уготовила ему такие несчастья?
Снаружи лес погружался в ночную тьму, в небе кружились снежинки, и Чихун слушал, как стонет и завывает в лесу лютый ветер. Ветер свистел в его дымоходе, дым от очага собирался внутри ствола дерева, отчего Чихун едва не задохнулся, поэтому ему пришлось вытолкнуть наружу охапку сухой травы и папоротника, служившую ему входной дверью.
Но снегопад продолжался, и вскоре очередной порыв ледяного ветра заставил Чихуна снова плотно закрыть вход.
Доев остатки супа из курейки, он сел поближе к горящим поленьям, навострил свои длинные остроконечные уши и стал слушать, как воет ветер.
Не хотел бы я оказаться в Боландском лесу в такую ночь. Повсюду, на протяжении многих миль, деревья раскачивались из стороны в сторону, а в небе в диком вихре кружились и плясали снежинки. Несколько оставшихся в лесу медведей, которых так редко видели гномы, крепко спали в своих занесённых снегом берлогах. Исхудавшие волки бродили между деревьями словно тени и выли от голода.
И всё равно, скажете вы, Чихун уютно устроился в своём жилище, у него даже был огонь в очаге, а вот несчастные пленники, томившиеся в подземельях замка Шеры Бега и в тюрьме на Боландском берегу, даже мечтать не могли о таких удобствах.
Действительно, в тот самый момент Хэл О’Хобб, Лупи Лупило и остальные гномы дрожали от холода в своих темницах. Время от времени до них доносились звуки веселья – это Шера Бег и его разбойники пировали в парадном зале замка под визгливое пиликанье скрипачей, рассевшихся на хорах. У лепреконов был повод для веселья: накануне они поймали одинокую мохрявку, которая заблудилась в заваленном снегом лесу. А сегодня её подали к столу на блюде, запечённую, с гарниром, словно кабанью голову.
Конечно, Чихун ничего об этом не знал. Он сидел возле остывающего очага и чувствовал себя несчастным и одиноким.
Вдруг Чихуну показалось, что по стволу дерева, внутри которого он жил, постучали – постучали тихо и нерешительно. Не вставая с места, Чихун осторожно вынул острый маленький нож, который теперь был его единственным оружием.
Выкованный из стали, этот нож был невероятно острым; он вполне годился для того, чтобы дать бой даже такому толстокожему противнику, как лепрекон.
