Гномон - [209]
Медиана и есть ключ: не просто средний рядовой человек, незаметный, а характер, точно совпадающий с большинством людей в ее демографической группе. Не человек – образец.
Это не личное дело, а книга-призрак, точнее, книга о человеке-призраке.
Когда Диана-бюрократ становится Дианой-писательницей, все меняется, но снова предсказуемо. Образцы волос указывают на бессонницу, повышенное употребление алкоголя и кофеина, а траты колеблются в строгом соответствии с сердцебиением публикаций и гонораров. У нее появляются капризы, черты коллекционера, необычные вкусовые пристрастия. Когда она увлеклась семиотикой? Откуда взялся интерес к значению и значимости, игривой академической сюрреальности и философии личности? Ладно, предположим, она изучала это все в сети. Переписывалась, читала и думала. Она изначально была невыявленным Эйнштейном или Рамануджаном – офисным мыслителем, который вышел из тени после десятилетий молчаливых раздумий, сразу владеющим сложными понятиями, которые явились словно из ниоткуда. Она заново изобрела колесо Витгенштейна. Ладно.
Но если обработать физические данные по жизни этой женщины, алгоритм описывает совершенно другой характер: резкие выбросы на винтажную посуду, покупки одежды от Маккуина с аукциона и дорогих предметов во временных бутиках, о которых узнают по слухам. Шопинг для нее – вызов, даже искусство. Алгоритм предполагает антикварный домик, набитый редкостями и сувенирами, скопившимися за долгие годы, описывает человека, который, повинуясь минутному порыву, покупает уникальные диковинки. Если принять во внимание библиотеку и картины, расхождение усиливается: вообще нет пересечений, ни следа жизни в медиане. Даже поверхностный коннектомный анализ дома Дианы Хантер, который может провести коммерческий сервер, четко указывает: эта женщина была такой всегда. Нет линии перелома. Боль, изменения – да, но ни следа резкого поворота. Травматические события лишь меняют направление движения.
Похоже, есть две Дианы Хантер – настоящая и призрачная.
Что получится, если начать с образцов волос в качестве исходной точки, убрать имя и связанную с ним историю как фактор поиска? Тогда данные интерпретируются иначе, биография переезжает в другую часть графа: тяжелый интеллектуальный труд, связанный с циклическим ритмом управления долгосрочными проектами творческого и аналитического толка, вроде масштабного архитектурного ансамбля или урбанистики. А если отследить ДНК по местам хранения и сличить со списком пациентов и клиентов, а потом связать эти списки перекрестными ссылками – нет никого по имени Диана Хантер. Это выдуманное имя, чья-то маска.
Магия – это призывание имен.
Считается, что невозможно изъять кого-то из Системы. Люди не создаются из ничего и не пропадают бесследно. От рождения до смерти их отслеживает Система. Они не теряются, не путаются, не подменяются. Еще нереальнее сотворить несуществующую личность. Никаких форсайтовских трюков – нельзя украсть свидетельство о рождении умершего ребенка и с его помощью начать выдуманную биографию. Критически важно точно обсчитывать людей. Сколько таких призраков нужно в демократической системе распределенных кворумов, чтобы подстроить результаты голосования? Направить их в нужное русло, сократить возможности? Сколько призрачных историй нужно рассказать, чтобы повлиять на реально существующих людей, заставить их принять то, что иначе они отвергли бы?
Вот глубина взлома. Пусть невидимый Лённрот хоть пляшет на Трафальгарской площади – это не важно. Но если призраки начнут голосовать, что получится? Тень игры Энни Бекеле, в которой Система – не механизм народного самоуправления, а средство контроля, которое только притворяется инструментом волеизъявления.
Кем же была Диана Хантер? Одной из Огненных Судей. Создательницей кодов и структур. Руководительницей долгосрочных проектов. Кем, как, когда и зачем?
Когда Нейт открывает следующий раздел, у нее перехватывает дыхание, потому что Кальмар будто отвечает на этот незаданный вопрос. Фотография, снимок фрагмента большой статьи, которую куратор не посчитал нужным сохранить полностью. Длинные щупальца Кальмара пролезли в чью-то корзину для удаленных файлов и нашли ее, неполную, зернистую от увеличения. Это точно Диана Хантер, а рука на ее плече, ухоженная рука с кольцом, почти наверняка принадлежит Смиту. Нейт узнала бы эти пальцы где угодно после того, как они грубо вторглись в ее мечтания.
Рядом с Дианой другая фигура, композиционно занимающая место первого ученика, – не Смит. Худое бледное создание, колкие темные волосы падают на угловатые андрогинные плечи, губы и глаза выдают пламенную уверенность новообращенного.
Исхудавшая пациентка пошла на поправку, кости скрылись под тканью мускулов и белой кожи, так что губы сложились в издевательскую, сочную ухмылку, упражнения и диета позволили ей набрать вес. Но более всего – она излучает решимость и рвение, нерушимую дочернюю преданность.
Анна Магдалена.
И она же – с этого угла очевидно – Регно Лённрот.
Очевидно, не равно на самом деле.
Возможно, некто осознанно выбрал образ этой несчастной ученицы Дианы Хантер, или восприятие обманывает Нейт, основываясь на внешнем сходстве и плохом качестве изображения. Тут впору вспомнить о Маркусе Джеймсе Дине и Адольфе Гитлере: вполне в духе Лённрота было вызвать такое привидение. В грезах Дианы Анна становится – поглотив или будучи поглощенной – Гномоном, чтобы в конечном итоге явиться в облике Лённрота; но их нельзя считать абсолютной истиной.
Гонзо Любич и его лучший друг неразлучны с рождения. Они вместе выросли, вместе изучали кун-фу, вместе учились, а потом отправились на войну, которая привела к концу света, самому страшному и необычному апокалипсису, который не ожидал никто. Теперь, когда мир лежит в руинах, а над пустошами клубятся странные черные облака, из которых могут появиться настоящие монстры, цивилизованная и упорядоченная жизнь теплится лишь вокруг Джоргмундской Трубы. И именно ее отправляются чинить друзья вместе со своим отрядом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На Луне — улетный шопинг, если кто не знает. И цены, между прочим, вполне приемлемые.
Хронический неудачник и латентный психопат Блейк падает в Темзу на краденом легкомоторном самолете – и командовать парадом начинает фабрика грез: сонный городок Шеппертон преображается в апокалиптическое царство необузданных желаний и воспаленного воображения, в залитую буйным тропическим светом арену оргиастических празднеств.Энтони Берджесс назвал «Фабрику Грез Unlimited» лучшим романом одного из самых талантливых авторов Британии. И ведь, наверное, не ошибся.
Стратификатор используется для того, чтобы извлекать не прошлые, а будущие инкарнации.
«Короткие интервью с подонками» – это столь же непредсказуемая, парадоксальная, сложная книга, как и «Бесконечная шутка». Книга, написанная вопреки всем правилам и канонам, раздвигающая границы возможностей художественной литературы. Это сочетание черного юмора, пронзительной исповедальности с абсурдностью, странностью и мрачностью. Отваживаясь заглянуть туда, где гротеск и повседневность сплетаются в единое целое, эти необычные, шокирующие и откровенные тексты погружают читателя в одновременно узнаваемый и совершенно чуждый мир, позволяют посмотреть на окружающую реальность под новым, неожиданным углом и снова подтверждают то, что Дэвид Фостер Уоллес был одним из самых значимых американских писателей своего времени. Содержит нецензурную брань.
Когда из дома призрения Шейкер-Хайтс при загадочных обстоятельствах исчезают двадцать шесть пожилых пациентов, Линор Бидсман еще не знает, что это первое событие в целой череде невероятных и странных происшествий, которые вскоре потрясут ее жизнь. Среди пропавших была ее прабабушка, некогда знавшая философа Людвига Витгенштейна и всю жизнь пытавшаяся донести до правнучки одну непростую истину: ее мир нереален. Но поиски родственницы – лишь одна из проблем. Психотерапевт Линор с каждым сеансом ведет себя все более пугающе, ее попугай неожиданно обретает дар невероятной говорливости, а вскоре и телевизионную славу, местный магнат вознамерился поглотить весь мир, на работе творится на стоящий бардак, а отношения с боссом, кажется, зашли в тупик.
Нортгемптон, Великобритания. Этот древний город некогда был столицей саксонских королей, подле него прошла последняя битва в Войне Алой и Белой розы, и здесь идет настоящая битва между жизнью и смертью, между временем и людьми. И на фоне этого неравного сражения разворачивается история семьи Верналлов, безумцев и святых, с которыми когда-то говорило небо. На этих страницах можно встретить древних демонов и ангелов с золотой кровью. Странники, проститутки и призраки ходят бок о бок с Оливером Кромвелем, Сэмюэлем Беккетом, Лючией Джойс, дочерью Джеймса Джойса, Буффало Биллом и многими другими реальными и вымышленными персонажами.
В недалеком будущем пациенты реабилитационной клиники Эннет-Хаус и студенты Энфилдской теннисной академии, а также правительственные агенты и члены террористической ячейки ищут мастер-копию «Бесконечной шутки», фильма, который, по слухам, настолько опасен, что любой, кто его посмотрит, умирает от блаженства. Одна из величайших книг XX века, стоящая наравне с «Улиссом» Джеймса Джойса и «Радугой тяготения» Томаса Пинчона, «Бесконечная шутка» – это одновременно черная комедия и философский роман идей, текст, который обновляет само представление о том, на что способен жанр романа.