Гнездышко - [17]

Рассказывая, она смеялась и, не вставая с места, сбрасывала одежду – выскальзывала из узкой юбки, скидывала крохотные трусики из шёлковых кружев, розовый пояс с резинками, длинные красновато-коричневые чулки. Спуская бретельки коротенькой комбинации, она остановилась, закрыв руками грудь, и просительно взглянула на сестёр.

– Той из вас, кто принесёт мне большой халат, я ноги буду целовать…

Охваченная внезапной застенчивостью, она дрожала от нервного озноба. Когда Коломба ушла за халатом, Алиса прочла в светлых и взволнованных глазах Эрмины робкое желание броситься ей на грудь, но не ответила на её порыв.

Узорчато простёганный шерстяной халатик опустился на дрожащие плечики, и его розовый отблеск отразился на щеках, где нанесённые утром румяна уже утратили свой нежный цвет под несколькими слоями пудры.

– Сидите, вы обе, – приказала Алиса. – У вас с утра столько всего произошло…

Она сама взялась устраивать маленький ужин, заказала по телефону вина, хлеба и льда из соседнего кафе. Хлопоты не докучали ей, она рада была не слушать новую версию «дела Уикэнд» и осторожные реплики Коломбы. Впрочем, сёстры и не собирались ей помогать. Ходя из кухни в комнату и обратно, она могла слышать обрывки их историй, излагаемые в деталях, как положено женщинам, «у которых столько всего произошло».

– С одной стороны, – говорила Коломба, – мой Балаби чувствовал бы себя в По более свободным, и я тоже, потому что работа обязательно заставит нас быть вместе… Наша дружба будет тем самым как бы узаконена, ты же меня понимаешь…

Эрмина в знак согласия энергично кивала, произнося с равномерными промежутками: «Угу… угу…» «А та и не замечает, что Эрмина думает о другом», – посмеивалась Алиса. Она откупоривала вино, измельчала лёд, переливала в графин портер, шипящий неукротимой коричневатой пеной…

– Я не утверждаю, – восклицала Эрмина, – что мой поступок был гениальным ходом, но…

Алиса протирала стаканы, пожимая плечами. «Как раз наоборот, она именно это и утверждает! Если всё хорошо обернётся, она даже заявит, что не заряжала револьвер…» Усилием воли она заставила себя прекратить это зубоскальство новоиспечённой неудачницы, захлопала в ладоши и по давно заведённому обычаю пропела:

К столу, друзья, к столу, друзья,

Здесь ждут вас фрикадельки!

Их есть холодными нельзя —

Живей готовь тарелки!

Стремясь поскорее утолить голод, они поначалу хранили молчание. Обменивались короткими понимающими улыбками, благодарили Алису, лёгкими вскриками приветствовали шипение вина, прохладу плавающего в ледяной воде, среди айсбергов, масла. Дым сигарет, которые, едва погаснув в пальцах Коломбы, зажигались вновь во рту Эрмины или Алисы, мешал ощутить вкус и аромат блюд. Но с самых юных лет сёстры уже не замечали этого. Насытившись, они продолжали тянуть маленькими глотками вино, крошили пирожные, и у Коломбы, как и у Эрмины, выражение лица изменилось. Эйфория архангела сменилась озабоченностью, а Эрмина нервно сковыривала ярко-красный лак с ногтя большого пальца.

– Кофе не будет? – спросила она у Алисы.

– Ты не заказывала.

В знак извинения Эрмина протянула худенькую руку в плотном розовом рукаве.

– Но, птиченька моя, это же проще простого! Коломба, держу пари, что тебе хочется кофе? Да? Коломба, свисти!

Сев на край открытого окна, Коломба издала длинный свист, завершившийся тремя отдельными нотами. С улицы ответил такой же сигнал.

– «Ля Банк э де Спор» сейчас доставит нам три кофе, – сказала Эрмина. – Это удобно. Видишь, какой у нас теперь комфорт Мне страшно стыдно – я никогда не умела свистеть. У Вертюшу манекенщицы говорили: если женщина не умеет свистеть – она холодная!

Ею овладел непонятный приступ безумного смеха, но затем она умолкла, покуда не появился большой коричневый кофейник. Лениво, с безразличием старого официанта, Коломба стряхнула капли из трёх стаканов в ведёрко со льдом и наполнила их тёплым кофе. Эрмина, снова погрузившись в свои заботы, невпопад отвечала: «Нет, без сахара, спасибо… Да, два кусочка…» В чёрной стеклянной чаше громоздились пепел и окурки.

– Ты пьёшь слишком много кофе, Эрмина.

– Послушай, оставь её, – сказала Коломба. – Цигарочки и кофе – это хлеб девочек Эд. А ведь у них столько всего произошло!

– Не у меня, – сказала Алиса. – Во всяком случае, не сегодня.

Сёстры обратили к ней смущённые взоры. «Конечно, они забыли, что Мишель умер, – подумала она. – Не мне их в этом упрекать».

– Ребятки, сейчас у нас переломный момент истории… Эрмина, я бы очень хотела узнать, что ты будешь… что ты собираешься делать…

Эрмина потупилась, поджала губы.

– Пусть это тебя не особенно беспокоит, – сказала она сдержанно. – Когда ты покидала нашу команду, тебе вопросов не задавали.

– Это было другое дело, Мина. Я вышла за Мишеля замуж, и всё тут.

– Так вот: считай, что я выйду за Леона, и всё тут…

– Боже мой, малютка, что за недружелюбный тон…

Телефонный звонок прервал её и так сильно поразил Эрмину, что она не бросилась к трубке сразу же. Застыв на месте в своём распахнутом на груди халате, она неподвижным взором уставилась на дверь спальни. Затем вскочила, зацепившись своим просторным одеянием за угол стола и, чтобы не задерживаться, яростно сбросила его и почти голая ринулась к аппарату… Поглядев на Коломбу, Алиса покачала головой.