Гнездо аиста - [79]

— Я все еще люблю тебя, — сказала Анна. — Ведь ты был у меня первым, Павел. Ты даже не представляешь, как часто я о тебе думаю.

Первым… Это слово его задело. Оно напомнило ему о втором — Дюри.

— Послушай, тогда почему же ты…

— Не спрашивай меня ни о чем, — закрыв Павлу рот рукой, сказала Анна и поцеловала его. — Ведь я снова твоя!

Павел горько усмехнулся. Господи, как же это все произошло? Он ведь такое даже и предположить не мог… По правде говоря, он не хотел, чтобы это было… Уже не хотел. А может быть, все-таки хотел?.. Иначе почему же?.. Может быть, ему это было нужно ради удовлетворения оскорбленного самолюбия? Черт возьми, теперь, Дюри, у тебя есть причина для драки, подумал он со злой усмешкой.

— Почему ты молчишь? — спросила Анна и сжала ему руку. — А ты сильный, — прошептала она, жадно прижимаясь к нему.

Павел посмотрел на нее — волосы у нее растрепались, на лбу блестели капельки пота, глаза смеялись. Большие серые глаза… Он молчал.

— Ну, как хочешь, — вздохнув, сказала она. — Пусть хотя бы так…

Анна положила голову ему на руку, и он осторожно провел пальцами по ее лбу и медленно, устало взъерошил ей волосы. Они лежали, вслушиваясь в тишину. От нее звенело в ушах. Вдруг совсем рядом раздались крики соек. Павел приподнялся и сел.

— Лежи! — сказал он и сжал ей плечо.

В глазах Анны мелькнул ужас. Она села и торопливо стала приводить себя в порядок.

Павел поднялся и осторожно пробрался в глубь кустарника. Огляделся по сторонам и увидел девушку, направлявшуюся к шоссе. Когда она вышла на открытую поляну и решительно зашагала по тропинке, которая вела к шоссе, он узнал ее. Это была Илона.

Павел закурил. Анна, скрытая кустами, стояла уже одетая и поправляла волосы. В глазах ее все еще был страх.

— Успокойся, — сказал он. — Это Илона прошла. Она не видела нас.

— Что ей было нужно?

— Скорее всего, хотела сократить путь, — сказал он. — И шла через пастбище в Жабяны.

— Возможно. Там тетя наша живет, но я не знала, что Илона ходит к ней. — Анна явно почувствовала облегчение. — Хорошо, что она нас не видела. Мне и так уже досталось, когда эта дура отколола номер у Хабы.

— Да, вам всем тогда досталось. И ты ее не любишь? Родную сестру?..

— Она чокнутая, — сердито сказала Анна. — Сумасбродка.

Хотя слова Павла покоробили Анну, она старалась подавить в себе раздражение.

— Ну что ж, мне пора, — смеясь, сказала она и стала отряхивать юбку.

— Придется тебе на минутку все-таки задержаться, — заметил Павел с усмешкой.

— Хорошо, на минутку задержусь, — согласилась она и, положив руки ему на плечи, поцеловала его. К ней снова вернулась уверенность.

— Когда мы увидимся? — спросил он.

Анна задумалась.

— Я дам тебе знать. Опять ты взял палку. Положи ее. — Она тихо рассмеялась и еще раз поцеловала Павла.

3

Анна ушла от него часа два назад. Выбравшись из кустов, она направилась к деревне уверенным шагом, как будто возвращалась с прогулки.

Павел закурил и начал вспоминать, как неожиданно появилась она здесь, как села на траву, как легла, как потом сама взяла его руку и он почувствовал под пальцами ее грудь…

А как торопила она высшее мгновение любви, как отдавала ему себя всю без остатка. Это была жадная, голодная женская любовь. Казалось, Анна хотела вознаградить его за все те ночи, когда не принадлежала ему.

Но теперь это было совсем не так, как прежде. Не было ни радости, ни ликования. Он испытывал лишь физическое облегчение. И было удовлетворено самолюбие. Ведь он отнял ее у Дюри! Анна сама пришла к нему среди бела дня. Черт возьми, это что-нибудь да значит!

Надо бы нам еще немного побыть на пастбище, с легкой иронией подумал он. И тут же напустился на себя: нет, не обманывайся, парень, и об Анне лучше не думай. Выкинь ее из головы, образумься… Но он чувствовал, что ему это будет не так просто сделать.

Позже, напоив у колодца стадо, Павел и Демко снова погнали его на пастбище. Вместе с ними пошел и Иожко. Вокруг стада бегали оба пса, которых днем привязывали под навесом. Небо было все еще высоким и чистым, солнце продолжало палить. Павел блуждал взглядом по пастбищу, когда вдруг издалека донесся жалобный, тревожный звук колокола. Он оглянулся на Демко.

— Звонят?! Где же это? — спросил Павел, хотя и сам хорошо знал, что колокол звонил в Трнавке.

Гулкие, порывистые звуки колокола разрывали тишину пастбища. Они спугнули его мысли об Анне.

— Должно быть, пожар, — заметил деловито Иожко.

— Помолчи, — прикрикнул на него Павел.

Звон продолжался недолго.

— Что-то стряслось. Не вернуться ли нам? — спросил Павел.

— Нет, не стоит, — сказал Демко. — Подождем тут.

— Что же будем делать?

— Подождем, — повторил Демко. — Что бы там ни случилось, лучше, если стадо будет здесь.

— А если они прибегут сюда?

— Тогда уж ничего не поделаешь. Но бежать им сюда не меньше часа — столько же, сколько и нашим. А мы пока давай отгоним скот подальше.

— Эгей, Легина! Эгей, Илушко! — позвал Павел собак.

Псы вскочили. Высунув языки и оскалив зубы, кинулись сгонять коров в стадо. Павел и Демко погнали его к Мокршинам и лишь там остановились.

— Как ты думаешь, они не прибегут сюда? — снова спросил Павел. Рядом с Турецкой Могилой он увидел густые заросли, но об Анне уже не вспомнил.