Гнездо аиста - [55]

— Что у вас произошло? — спросил он.

Но тут к столу подошла, шурша юбкой, лесничиха.

— Может, вам еще немного горяченького винца? — спросила она Гойдича и, не дожидаясь ответа, стала доливать ему стакан.

Сойка весело промурлыкал себе что-то под нос, потом положил на плечо лесничихи руку и запел:

Полюби меня, милашка,

ляг ко мне и скинь рубашку…

— Ишь какой!.. Ну и шутник же вы! — сказала она.

— Кой-когда и пошутить надо! — не смутясь, ответил Сойка.

Гойдич почувствовал на себе пристальные взгляды трнавских кооператоров.

— У нас нечем кормить скот, — упрямо повторил Петричко.

Сойка досадливо махнул рукой. Черт бы тебя побрал, Петричко! Где это видано — возить в Трнавку жратву для коров? Бьюсь об заклад, что у таких, как Бошняк и Резеш, чердаки битком набиты сеном. И пусть у тебя, братец, не трясутся поджилки от страха перед этими реакционерами и хулиганами.

Так вот оно что… Значит, тут уже шел разговор об этом, смекнул Гойдич. Хорошо бы подольше ничего такого не слышать! Побыть еще немного, хотя бы мысленно побыть там, на холмах, среди тишины и покоя. Дожидаться кабана. Ведь он уже был у меня на мушке. Там я забыл обо всем, даже о морозе… Но покой, безмятежность, обретенные на этих холмах, улетучились так быстро… Всего каких-то четыре-пять часов продолжалось мое блаженство. И опять все не слава богу, с горечью думал он.

— Нас маленько подвело время, Петричко, — сокрушенно сказал Гойдич.

— Конечно, — со вздохом подтвердил Сойка, — Область вкатила нам такие задания, что ой-ой-ой! До конца года надо было разместить в кооперативных хлевах более трех тысяч коров и две тысячи свиней. Представляешь? — Он уставился на Петричко. — А куда их согнать? Вот мы и кинулись опрометью строить хлева. В других селах с ними обстояло ведь не так, как у вас в Трнавке.

— Да, нам пришлось срочно построить в районе восемь коровников и пять свинарников, — пояснил Гойдич. — А это отняло у нас все силы. И мы оказались в чертовски трудном положении. Но поступить иначе было нельзя. Не создав крупного животноводческого производства, мы ничего не изменим к лучшему.

Время… Опять все упирается в него. Нам так необходимо время, подумал он.

— Нам уже теперь почти нечего класть в кормушки, — растерянно сказал Иван и глубоко затянулся сигаретой.

— Верю. И так не только у вас, а всюду. Потому что новые члены оставили корма у себя, — продолжал Гойдич. — Мы думали, что они… ведь это же все-таки их скот… Вот и получилось досадное недоразумение. Неужели они не понимают, что сами подрубают сук, на котором сидят.

Гойдич отпил глоток вина, помолчал немного.

— Вот в следующем году, когда уберем общий урожай, мы будем в выигрыше. А этой зимой придется туго. Весна поможет нам окрепнуть. Весной у вас, Петричко, уже не будет никаких трудностей с пастбищем, — улыбнувшись, сказал он и придвинул свой стул поближе к дивану.

Я же знал, что так оно все и получится. При чем тут досадное недоразумение?! — слушая Гойдича, думал Сойка. И чего бояться? Требовать надо! Отдал корову — так и выкладывай для нее корм. Это же ясно, как дважды два четыре. Я бы с ними не церемонился… Но он молчал, рядом с Гойдичем он всегда чувствовал себя не в своей тарелке.

— До весны-то еще дожить надо! — заметил Иван. — Ведь пока всего лишь январь.

— Еще только начало зимы, — уточнил Петричко.

— Мы просили областной комитет оказать нам срочную помощь, — с ободряющей улыбкой сообщил Гойдич. — Кормами. А потом ведь существуют инвестиционные фонды, кредиты. В создавшейся ситуации банк тоже мог бы нам помочь, выделить средства для строительных бригад и на нужды животноводства. Но, конечно, тем кооперативам, где станут выполнять нормы. — Он поглядел на Ивана. — Такие меры вас расшевелили бы, как ты считаешь?

Гойдич любовно вглядывался в лицо Ивана. Оно было ясным, открытым, от него всегда исходило удивительное спокойствие и уверенность. Но Иван только молча пожал плечами.

— А что скажешь ты? — спросил Гойдич Петричко.

— Я на это не очень-то рассчитываю.

— А ты? — спросил Гойдич Плавчана.

— Я тоже, — ответил Плавчан.

Но Петричко вдруг оживился:

— Ты сказал — вы просили помочь с кормами?

— Да. Надеюсь хоть сколько-нибудь раздобыть. — ответил Гойдич. Он, правда, знал: надежда эта до смешного мала, особенно для тех, кто дошел, как говорится, до ручки. Но все же… Он снова поглядел на Ивана и спросил: — Что с тобой? Ты боишься?

— У меня какое-то скверное предчувствие, — сказал Иван. — И оно растет, как на дрожжах.

Гойдич промолчал. Да, я тебя понимаю, подумал он. Я тебя хорошо понимаю.

— Знаешь, придется вам еще раз обратиться к новым членам, — сказал он и попытался улыбнуться. — Спишем с них недоимки по поставкам. И вообще все, что они задолжали за эти годы. Мне, по совести говоря, и не хотелось бы видеть железнодорожные составы, груженные изъятым у них сейчас зерном, мясом, молоком, яйцами. Надо зачеркнуть прошлое и начать новую жизнь, да так, чтобы во всем был порядок и ясность. А пока между нами и ими какая-то темная завеса. Мы должны что-то сделать и пойти им навстречу, должны вернуть их доверие и уважение, расшевелить их.

— Попробовать стоит. Это мы можем сделать, — сказал Иван.