Гнев Тиамат - [39]

Наверное, этот сдвиг происходил в сознании каждого поколения. Как побочный эффект метода, которым человеческий разум связывал понятие «нормы» с первыми впечатлениями, дальше принимая в штыки всё, что в него не вписывалось. А может изменения, принесенные завоеванием Лаконии, слишком отличались от происходивших ранее. Так или иначе, верфь Каллисто больше не ощущалась частью Солнечной системы, по крайней мере, для Алекса. Чувство страха и хрупкости, – как в самые первые дни правления Лаконии, – напоминало никогда не умолкающий звон в ушах. «Везде Балтимор», любимая присказка Амоса, перестала быть правдой. Теперь везде была «Медина».

Его капсула располагалась недалеко от доков. Одна из самых больших, – метр с лишним в высоту, – и внутри можно даже сидеть. Старый матрац из переработанного противоперегрузочного геля, стены и потолок из многослойного стекла и сетки, где встроенные светильники создают иллюзию пространства, выходящего за пределы поверхности. Алекс заполз внутрь, закрыл дверцу и устроился поудобнее, собираясь просмотреть парочку новых развлекательных каналов. С годами он стал экспертом по детективным триллерам в стиле нео-нуар, и его особо интересовала пара работ с Цереры, снятых ещё до лаконианского завоевания, и выглядевших весьма многообещающе из-за специальной техники монтажа. И всё же, ещё ему было интересно, не скомпрометирует ли его выход в сеть из этого гроба.

Что, если у Лаконии достаточно знаний, чтобы составить портрет Алекса Камаля, – какие фильмы ему нравятся, какую пищу он любит, какими путями предпочитает передвигаться, и неизвестно, какие ещё следы остались за ним, – и это расколет маску, которую дал ему Саба. Что, если быть самим собой – значит привести службу безопасности прямо к своей двери? Не лучше ли смотреть что-нибудь обще-популярное, и не выделяться из стада?

Он запустил свой сетевой профиль в системе капсул. Загорелся красный значок – закрытый канал со Штормом. Забавно – он так беспокоился, что Лакония поймает его на просмотре развлекательных каналов, а ведь факт зашифрованного обмена данными мог выдать его куда быстрей. Но что уж теперь. Доверять старым технологиям АВП Сабы он решил осознанно, когда влез в этот бизнес. И теперь не имело смысла пересматривать это решение. Он открыл сообщение, и с экрана на него взглянул сын.

– Привет, Па, – усмешка Кита напомнила ему Жизель. Он всегда больше походил на мать, чем на него. Да и слава Богу.

– Не ожидал весточки так скоро. Ты в системе? Нет, в смысле, не говори. Я понимаю, секретность, и всё такое. Но всё равно... В этом семестре я молодец. Высший бал по трём предметам, и, ну... – усмешка стала слегка печальной, – ... и хороший репетитор по двум другим. А... и это... слушай. Я там встречаюсь с девчонкой, и кажется, всё серьёзно. Её зовут Рохани. И я ей не говорил... ну... про тебя. Но если выпадет шанс с ней встретиться? Мама общается с её семьей, и... ну... я думаю, она довольно скоро станет твоей снохой. Так что... было бы здорово, да?

Сообщение продолжалось, и Алекс слушал его с теплом в груди, и болью. Не встретиться ему с девушкой. Не посетить свадьбу, если она будет. Рохани пойдет по тому же списку, что и Амос, и Холден, и Кларисса. Ещё одна потеря. Просто ещё одна потеря. Он будет жить с этим. Ему придётся.

Тренькнул ручной терминал, и на экран вывалилось предупреждение со специального аккаунта Сабы для приоритетных сообщений. Со страхом в животе, он открыл его.

УЧТИТЕ, «БУРЯ» СОШЛА С ОРБИТЫ И ДВИЖЕТСЯ К ЮПИТЕРУ.

– Вот же..., – пробормотал Алекс под нос, – Дерьмо...

* * *

– Мой маленький мужчинка женится? – Бобби говорила, не отрывая взгляда от ящиков с припасами. – Девчушке повезёт, если я не напрыгну, и не утащу его первая.

Их склад расположился на самом краю комплекса. Он не потреблял энергию станции, и использовал систему жизнеобеспечения, снятую со старого добытчика руды. На стенах и потолках образовывался и высыхал конденсат, разукрашивая их пятнами, словно шкуру леопарда. Тяжелое снаряжение, вроде торпед, всё ещё оставалось на Шторме. Но те трофеи с лаконианского грузовика, что оказались помельче, поместили на четыре ряда широких поддонов, и отправили на склад. Бобби занималась распаковкой, деловито раскидывая по всему пространству ящики для хранения, словно собирая свой личный инвентарь. Некоторые ящики слегка закоптились. В воздухе висел меловой запах керамики, нагретой до температур, при которых она начинала расслаиваться.

– Как-то слишком спокойно ты принимаешь новость, что в нашу сторону движется самый большой линкор империи, – посетовал Алекс.

Она глубоко вздохнула, но терпеливо объяснила:

– Джиллиан ещё до тебя всем растрепала. До подхода «Бури» дни, а эту работу так или иначе нужно закончить. И надеюсь, к тому времени у меня будет план.

– И как ты собираешься его придумать?

– Так далеко не заглядывала. Но дам тебе знать.

Алекс уселся на один из ящиков, чувствуя себя более тяжёлым, чем положено в мягкой гравитации спутника.

– Бобби, что мы здесь делаем?

Она остановилась, взглянула на него. Алекс давно научился понимать, что выражает её лицо. Знал, когда разговаривал с подругой, а когда с капитаном. Вот сейчас она слушала его как женщина, с которой он летал на Роси в старые дни. Которая знала его ещё до Ио.