Гнев небес - [60]

— Твой господин оказал тебе большую честь.

Хосино скромно покачал головой, но душа его переполнилась гордостью.

— Поезда идут с большого плато в десять тысяч саку над уровнем моря. Это место называется Равниной Камней. Там, внизу, у соленых и пресных озер, за дымящимися вулканами, охраняющими материковые высоты, лежит земля самых красивых закатов. За нею начинается полоса диких джунглей. Они густые и непроходимые. Дорога до моря оттуда темна и опасна из-за гурэнтаев — рабов, сбежавших с плантаций, и преступников, которые строят там свои жилища.

— А почему золото перевозят на поезде?

— Это очень экономично. Перевозить его другим способом слишком дорого.

— Да. Но в руде 99,9 процента примеси. Почему бы не очищать ее в шахтах? Если извлечь металл из руды на месте, золото было бы гораздо легче и дешевле перевозить.

— Возможно. Но когда велось строительство железной дороги, не было хорошего способа очистки руды. До сих пор обогащающие комплексы очень дороги и стратегически важны.

Воцарилась тишина, но вскоре Дюваль прервал молчание.

— Вы — самурай, Ватару-сан?

— В Ямато немного самурайских семей, еще меньше их на Садо. Большинство людей здесь принадлежит к классу икки — крестьян и рабочих. Я — урожденный досо, торговец.

— А вас не беспокоит, что вы не можете сменить класс?

— Нет. Я такой, каков есть от рождения.

В деревянном храме, стоявшем через дорогу, зазвонили колокола. Постепенно их звук становился глубже. Три человека в набедренных повязках, сандалиях и белых хатимаки на голове раскачивали огромную деревянную чурку, напоминающую средневековый таран. Звук возвратил Дюваля в настоящее. Он увидел, как одетый в черное жрец отвязал тент и вылил скопившуюся на нем воду. Хосино низко поклонился в сторону алтаря.

— Мне надо идти.

— Вы пойдете вместе с церемониальной процессией даймё?

— Хай. Во вторник. Если даймё пожелает, он возьмет и тебя с собой.

Дюваль в растерянности взглянул на старика. Такой поворот событий явился для него полной неожиданностью.

— Вы полагаете, он захочет сделать это?

Хосино пожал плечами:

— Не знаю, но вполне возможно.

Старик замкнул колодки и ушел. Оставшись в одиночестве, Дюваль наблюдал, как со всех сторон стали стекаться люди. Они шли к храму через центральную площадь по красноватой утрамбованной глине. Лужи, оставленные вчерашним дождем, постепенно исчезали, испаряясь под жаркими лучами полуденного солнца. Перед Дювалем мелькали босоногие рабы, хини, икки, жрецы в сандалиях из рисовой соломы, самураи и торговцы, оставшиеся в Ниигате. К вечеру все стихло, улица и площадь опустели.

Вот тогда-то он и увидел ее — девушку, которой поклонился, когда его впервые вели в тюрьму. Сейчас она шла по улице одна, одетая в свободное шелковое кимоно, с распущенными волосами, густые черные пряди которых гривой развевались на ветру. Она тайком выбежала из дома губернатора и поспешила через площадь на конюшню, позабыв о присутствии американца. Дюваль сжался от мучительного стыда за свое тряпье. Он спрятался в тени и наблюдал, как она вошла и остановилась рядом с лошадьми, гладя их шеи. Девушка разговаривала с ними и ласково дула им в ноздри.

— Вы так добры, госпожа, что навестили нас, — проговорил Дюваль дрожащим полушепотом.

Она отпрянула назад в удивлении, не сумев разглядеть его в темноте.

— Кто здесь?

— Только мы — лошади.

— Лошади?

— Да, моя госпожа. Разве вы не знаете, что на Садо все лошади разговаривают?

Она заметила его белозубую улыбку и встряхнула головой.

— И ослы тоже!

Девушка с достоинством подняла голову и неторопливо вышла из конюшни, нисколько не испугавшись его и даже не смутившись. Весь вечер после этого Дюваль видел перед собой ее образ и не мог от него избавиться. Он смотрел на губернаторский дом, пока от блеска его черепичной крыши у него не зарябило в глазах.

Вот к дому подъехал на белой лошади безупречно одетый офицер. Навстречу ему выбежала та самая девушка, которой Дюваль поклонился и которая заходила сегодня на конюшню, застав американца врасплох. Теперь она была одета в голубое кимоно с белым поясом, а волосы ее были аккуратно заколоты. Дверь в конюшню вновь открылась, но на этот раз вошел Хосино. Он поставил миску с едой и уселся поодаль. Дюваль немного обождал, а затем стал нетерпеливо расспрашивать старика:

— Кто этот человек на белой лошади, Ватару-сан?

— Это офицер гвардии, сын моего господина и его наследник. Он очень важный человек в Канадзаве. Его зовут Хасэгава Кацуми.

— А госпожа, с которой он разговаривает?

— Это его сестра Мити. Настоящая красавица, правда? — Хосино улыбнулся, показав свой единственный оставшийся зуб. — Да… Если бы я был хоть чуть-чуть помоложе…

Дюваль с грустью кивнул в ответ. Он чувствовал что-то, но что — не мог сказать. Словно пьяный, смотрел он через площадь и даже не заметил, как Хосино прикрепил цепи к оковам на его запястьях и лодыжках. На другой стороне площади белый конь нетерпеливо гарцевал на месте. Кацуми умело сдерживал его. Вдруг Мити увидела следы шпор на боку коня и нахмурилась.

— Как его зовут?

— Коня? Его зовут Моку — Юпитер.

Она щелкнула веером, раздраженная хладнокровием брата. «Разве он не понимает, что я Мити-сан, его сестра? — спрашивала она себя. — Он даже не хочет улыбнуться мне. Наверное, недоволен моим приездом. Я просто ничего для него не значу».