Гнев Неба - [46]

Ещё через полчаса все три захваченные китайскими солдатами здания перешли под контроль европейцев. Их тут же начали укреплять. Оконные и дверные проёмы заложили мешками с землёй. Одно орудие подняли на крышу германского посольства, три других установили внизу, спрятав за брустверы из мешков с землёй. Пулемёты расположили по флангам.

Порадовали и трофеи. В руках защитников оказались не только четыре трёхдюймовых полевых орудия, два современных пулемета Максим, но ещё и три сотни винтовок Маузера‐98 с приличным запасом патронов. Это был настоящий подарок. Теперь любая атака гарантировала ихэтуаням серьёзные неприятности.

Цао Тайфу, взбешённый очередным поражением, поднял на ноги всех жрецов, из-за глупого упрямства которых было упущено драгоценное время, и заставил их возглавить цепи атакующих.

Загремели ритуальные барабаны. Шесть тысяч ихэтуаней, ещё не пришедших в себя после ночных религиозных вакханалий, пошли на приступ укреплений Посольского квартала. Они охватили кольцом всю его территорию и, дождавшись общего сигнала, в едином порыве двинулись на штурм.

Ритмичный грохот барабанов задавал атакующим темп, создавал ощущение единения и иллюзию непобедимости. Жрецы затянули боевую песню. Тысячи людей подхватили её и, перейдя с шага на бег, бросились вперёд.

Нет бы это случилось вчера, когда ихэтуани держали судьбу защитников Посольского квартала в своих руках!

А сегодня? Сегодня они не только упустили время, но и потеряли поддержку солдат Дун Фусяна. Те немногие из его офицеров, что остались в живых после ночного боя, стали серьёзно сомневаться в адекватности руководства восставших и не пустили своих солдат в самоубийственную атаку.

Залп шрапнели накрыл атакующих. В их рядах образовались целые просеки, заваленные изломанными телами. От первого орудийного залпа полегли почти все жрецы и их помощники. Тяжелораненого Цао Тайфу вынесли с поля боя в бессознательном состоянии. Боксёры остались без руководства. Второй и третий залпы орудий поставили жирную точку на безумной ихэтуаньской атаке.

Глава 29

По пыльной дороге, минуя посты ихэтуаней и китайских солдат, катила небольшая повозка, которую послушно тащил небольшой ослик. Её сопровождал министр иностранных дел Китая Пинь Хун Се. Подслеповато щурясь, он держался за борт повозки и мужественно шагал по камням и битому кирпичу. Такое святотатство его ноги видели в последний раз не меньше тридцати лет назад[48]. Полы скромной туники волочились за ним, подметая пыльную дорогу.

Главе английской миссии и по совместительству руководителю обороны Посольского квартала уже доложили о необычном госте. Ворота на территорию посольств открылись. Повозка закатилась внутрь, проехала ещё несколько метров и остановилась. Из укрепления, в сопровождении десяти солдат, неспешно вышел английский посол.

– Здравствуйте, уважаемый господин Пинь.

– Здравствуйте, господин Дональд, – ответил гость.

– Чем обязан сим визитом? – церемонно спросил посол.

– В этом письме изложена суть. – Пинь поклонился и протянул дипломату письмо. – От себя лично и… – Он сделал многозначительную паузу. – А также от имени других лиц, которых, к сожалению, я пока не могу вам назвать, выражаю своё сочувствие по поводу этого неприятного инцидента, – гость обвёл рукой лунный пейзаж, оставшийся на месте некогда цветущего райского уголка, – и хочу заверить вас и ваших коллег, что в правительстве и руководстве Китая у вас до сих пор есть преданные друзья. Это, – он указал на повозку, – небольшой дружеский презент от них. А теперь разрешите откланяться.

Пинь низко поклонился и шаркающим стариковским шагом направился к воротам.

Посол кивнул одному из солдат на повозку. Тот откинул холщовую накидку и остолбенел. В повозке лежала гора разнообразных южных экзотических фруктов, белый горячий хлеб и бутыли с молоком.

В этот же день состоялся совет руководителей дипломатических миссий. Всем было понятно, что министр иностранных дел не мог прибыть в посольский квартал по собственной инициативе.

Никого не могла обмануть тележка с продуктами от якобы тайных друзей. Все понимали, что богдыханша Ци Си подаёт им знак. Вот только какой?

Хотела бы мира? Отдала бы приказ войскам, и головы бунтовщиков уже висели бы на стенах Посольского квартала или Запретного Города. Но, видимо, не может, а то и не хочет торопить события.

А это значит, восстание набрало такую силу, что императрица вынуждена считаться с чернью и тянет время, а иностранных дипломатов бросила бунтовщикам, как кость. Участие солдат китайской регулярной армии в атаке на дипмиссии только подтверждает это.

А если это скрытое обращение за помощью? Боясь раскрыть перед бунтовщиками свои намерения, она таким образом подаёт знак об оказании ей иностранной помощи в подавлении восстания?

В результате пришли к общему мнению о необходимости ввести на территорию Китая союзные войска.

Но такое решение находилось вне компетенции дипломатов, и, что бы сейчас ни происходило в Пекине, введение войск должно быть подтверждено на уровне глав правительств.

Но как? Связи нет. Возможности отправить гонца – тоже. Да и кто рискнет?