Гнев Неба - [43]

– Подавай им всё сейчас и, конечно, бесплатно, без усилий и жертв, – раздражённо процедил сквозь зубы Цао.

А тут ещё мародёры Красного Чжана объявились. Придумали себе лозунг «У белых есть всё! У нас – ничего! Так пойдём и заберём это у них!» Вроде всё правильно и звучит красиво, а на деле – банальный грабёж, и никакие красивые идеи о борьбе за справедливость, равенство и братство тут ни при чём. А Красный Чжан, сволочь, их поддерживает. И ведь ничего нельзя с ним поделать – любимец народа. Стоял у истоков движения борьбы за свободу, равенство и братство. А этот его девиз «Грабь награбленное!» – странный лозунг из уст яростного борца за идею, но толпа ему в рот смотрит. Конечно, зачем лезть под пушки? Пусть с ними воюет Цао Тайфу и богдыханша Ци Си. Слепец!

Если богдыханша почувствует нашу слабость, она немедленно развернёт против нас регулярную армию. А у нас? Из пламенных борцов, ратующих за свободу и справедливость, сбиваются банды мародёров. Прикрываясь громкими лозунгами, они грабят уже не ягунцзы и их приспешников, а просто тех, кто богаче.

Цао раздражённо заходил по комнате.

– Выхода нет! Нужно опять ехать к Дун Фусяну. Без его помощи Посольский квартал не взять!

Глава 27

Дун Фусян был взбешён уроном, который понёс из-за передачи артиллерии бунтовщикам.

Разумеется, он выслушал просьбу вождя ихэтуаней, пообещал ему помощь и даже проводил до порога. Но, как только двери кабинета закрылись, главнокомандующий разразился потоком брани.

– Этим ихэтуаням ничего нельзя доверить! – брызгал он слюной. – Тупорылые фанатики! Ничего не умеют, кроме как колотить в свои дурацкие барабаны и завывать такие же дурацкие молитвы. Всё нужно делать самому! Ю Шикай, – обратился он к молчаливому армейскому генералу, всё это время невозмутимо сидевшему в его кабинете.

– Да, господин, – склонил голову перед главнокомандующим генерал.

– Всё слышал?

– Да, господин.

– Возьми два батальона солдат, четыре-пять полевых орудий, пару новых британских пулемётов и сломай сопротивление защитников Посольского квартала.

– Будет исполнено, господин.

– Слушай дальше, – продолжил Дун Фусян. – Захватишь здания французского и германских посольств, и всё, в глубь территории квартала не лезь. Дальше дело Цао и его головорезов. Послов должны убить бунтовщики, а не мои солдаты. Понял меня?

– Да, господин. Я должен сломить сопротивление защитников Посольского квартала. Закрепиться. Оборудовать артиллерийские и пулеметные позиции. В глубь территории посольских миссий не входить. Уничтожение жителей Посольского квартала оставить ихэтуаням.

– Верно.

– Разрешите выполнять?

– Выполняй!

Утром начался штурм территории дипмиссий, но теперь им руководил не безграмотный в военном деле Цао, а профессиональный военный, генерал китайской армии Ю Шикай. Все шаги были просчитаны и продуманы.

Первый удар он нанёс в самое уязвимое место в обороне Посольского квартала – по стоящим наособицу трём посольствам: французскому, германскому и японскому.

После тридцатиминутной артиллерийской подготовки, под прикрытием плотного пулемётного огня, два батальона китайской пехоты перешли в наступление и заняли здания французского и германского посольств. Японцы своё здание удержали, но, опасаясь оказаться в окружении, отступили.

Ю Шикай, выполняя приказ главнокомандующего, дальнейшее продвижение в глубь территории Посольского квартала остановил, а вместо этого приказал оборудовать в захваченных зданиях огневые пулемётные точки.

Вокруг зданий из мешков с землёй соорудили редуты и закатили внутрь полевые орудия. Позицию укрепили тремя пехотными ротами, из расчёта – рота на здание.

Убедившись, что все распоряжения выполнены, генерал уселся в паланкин и направился в ставку вождей восстания.

– Я сломал оборону иноземцев. Дело за тобой! – презрительно бросил Ю Шикай сидящему в окружении соратников и жрецов Цао Тайфу. – Не упусти победу и в этот раз, – сказал, будто плюнул, генерал и, круто развернувшись на каблуках, покинул ставку ихэтуаней.

Он презирал бунтовщиков в любом их проявлении и видел в них только грязную распоясавшуюся чернь, которую необходимо беспощадно уничтожать, всю и поголовно. Потомственный военный, рождённый в семье маньчжурских князей, он терпеть не мог эту «выползшую из сточной канавы гниль».

Если бы императрица назначила главнокомандующим китайскими войсками его, Ю Шикая, а не старого Дун Фусяна, он бы за месяц огнём и мечом выжег всю ихэтуаньскую заразу. Но чтó хочет богдыханша, знает только она сама.

И Дун Фусяна назначили главнокомандующим китайскими войсками неспроста. Хорошо зная императрицу, Ю Шикай был убеждён, что за этим кроется интрига. Он счёл полученный от Дун Фусяна приказ выполненным и отправился доложить об этом. Вот только не к Дун Фусяну.

Он ехал к вдовствующей императрице, истинной правительнице Поднебесной, её величеству Ци Си.

– Слушаю тебя, мой преданный Ю Шикай.

– Я выполнил ваше распоряжение, госпожа. Как вы и предполагали, Дун Фусян не рискнул атаковать Посольский квартал войсками. Сегодня он приказал мне лишь расчистить дорогу бунтовщикам – надеется, что после этого они справятся с защитниками Посольского квартала.