Гнев. История одной жизни. Книга первая - [45]
Сквозь кучки, дымящих махоркой и жестикулирующих руками бойцов, протискиваюсь к Ходоу-сердару, Он меня должен помнить. Во-первых, я бывал у него в лагере по поручению Арефа. Во-вторых, вряд ли есть во всей миянабадскои долине хоть один человек, который бы не знал Гусо-почтальона. Я — знаменит.
— Здравствуйте, сердар-джан!
— Привет, родной постчи! Привет, Гусейнкули. А ну-ка, рассказывай боджнурдские новости!
— Ничего особенного нет. Привет привез тебе и твоим воинам от Парвин-ханым!
— Кто такая Парвин-ханым? В Боджнурде у меня знакомых нет. — Ходоу-сердар пожимает плечами.
— Вы, сердар-джан, ее не знаете. Но она из нашего племени, пехлеванлу. Богатая девушка. Хозяйка моей тети и моя… хорошая знакомая. Вот поэтому она вас и знает.
Тепло, задушевно смеется Ходоу-сердар. Смеются и все другие, стоящие рядом.
Чувствую, опростоволосился я. При чем тут Парвин-ханым, когда дело дошло до государственного переворота?! У людей сейчас думы о том, что дальше делать, как дальше жить, а я со своей любовью! Нет, ей богу, у меня еще много мальчишеского, хоть и пошел уже восемнадцатый год. Надо быть посерьезней.
— Но это не главное, сердар-джан, — выпутываюсь я. — Парвин я вспомнил просто так, к слову пришлось.
— Нет, нет, — не оправдывайся! — перебивает меня Ходоу-сердар. — Если и все другие девушки и женщины будут так добры к нам, как твоя знакомая, то мы не пропадем. Запомни! И передай от всех нас ей тоже привет!
— Спасибо, сердар-джан! Обязательно передам.
Дружескую беседу нарушает коммерсант Ходжи Ага.
Он подбегает мелкими шажками к Ходоу-сердару, падает на колени и простирает вверх руки.
— Ваше превосходительство, вчера магазин вашего покорнейшего раба Ходжи…
— Встань, чего ползаешь на коленях! — прерывает унизительную речь Ходоу-сердар. — Говори толком, что случилось и прими человеческое достоинство!
— Вчера ночью, — поднимаясь на ноги, говорит Ходжи. — у меня обокрали магазин: унесли все до последнего, все товары и ценности. Но я уверен, что приказом вашего превосходительства воры будут пойманы и жестоко наказаны. Вы не позволите запятнать вашу честь, ибо вы стойте на страже общественного имущества и мирной жизни. Слава аллаху!
— Очень хорошо, уважаемый Ходжи Ага, что вы пришли и сообщили нам об ограблении вашего магазина. Конечно, наш священный долг — охранять общественное имущество. Только скажите нам, пожалуйста, кража совершена днем или ночью?
— Ваше превосходительство, ночью, когда прекратилось всякое движение, когда все честные люди уснули…
— Так, так, — о чем-то думая, отзывается Ходоу. — Это значит, вор внутренний. Вокруг города до самого утра патрулируют наши джигиты, они не могут пропустить чужих воров. И еще скажите, пожалуйста, как совершено ограбление: дверь сияли или крышу проломили и залезли?
— Нет, хан-сердар. Все проще и милей— замок сбили.
— Ну, тогда понятно. По всему видно, что вор неопытный и с помощью аллаха мы его быстро найдем. Учтите, Ходжи Ага, в Миянабаде не пропадет ни одна вещь, если она заработана честным трудом! Идите спокойно, а мы Назначим расследование, как положено, и с помощью аллаха Найдем потерянное. Вы-то отлично сознаете, Ходжи-Ага, что без позволения аллаха, ни один листик с дерева не упадет, ни один вор своего черного дела не сделает. Так что, Ходжи Ага, найдем, если есть на это позволение аллаха. А вот, если нет, тогда простите нас… Не можем мы свою волю поставить выше волн аллаха! Идите.
Ходжи Ага пришел с кроткими, как у джейрана глазами, а ушел с глазами налившимися кровью, как у кабана. Богач потерял всякую надежду.
В минуты разговора с коммерсантом Ходоу-сердар поразил меня своей мудростью. Он-то хорошо знал, что вещи конфисковали его же воины, но так искусно свалил содеянное на аллаха, что богачу и крыть было нечем. Когда коммерсант скрылся за дверью, Ходоу сказал:
— Мы не оправдали бы доверия народа, если бы не потрошили грабителей. Так я говорю, Гусейнкули?
— Правильно, сердар-джан. Именно так я и понимаю!
Прямо из арка я зашел в шерапхану, сел рядом с пожилым крестьянином. Видимо, он приехал за покупками в город. Спрашиваю сельчанина:
— Отец, как у вас в этом году урожай: яблоки, виноград, абрикосы? А так же хлопок, пшеница? Сыты ли овцы и ягнята?
— Слава аллаху. — живо отозвался он. — Впервые за пятьдесят лет я вижу такой обильный урожай, сынок. Не было никогда такого урожайного года! Почти все посевы уродили, только малая доля сгорела.
— Не понятно мне, отец, почему так: климат один, а урожаи разные?
— Давно пора самому догадаться, сынок. Почтальоном работаешь, а в политике не разбираешься!
— Как же не разбираюсь, апо? О политике пишут в газетах, а у меня их всегда полная сумка. Все время я нагружен этой самой политикой.
— Сколько тебе лет?
— Семнадцать, апо.
— Значит, еще семнадцать лет будешь глупым! Верно говорю. Газеты ведь каждый сумеет носить, а разобраться в политике… Эг-ге!.. Политика должна быть в своей собственной башке! Вот послушай, что такое есть госпожа политика. В нашем селе, наверно, восемьдесят пять процентов людей, до нынешнего, народного правительства, обкрадывались миянабадскими громилами. Приходят грабители Самсана кричат: «Кур давай! Ягнят давай! Налог плати». Приходят молодчики Монтасера, те еще наглее: «Ага, ты ишака ударил?! А ну-ка, плати штраф! Ага, ты свою жену побил? Совесть потерял? Выкладывай штраф!» Вы спросите меня: «А сельские клопы-кулаки тоже платили штрафы?» Нет, не платили. Скажу, сынок, они всегда были братьями наших душителей. Нынешнее правительство Ходоу-сердара, отпусти аллах ему тысячу лет жизни, дает жару боярам. На бедняка он руку не поднимет. Сам — пастух, и окружают его батраки, пастухи да гончары. Голубь — с голубем, сокол — с соколом. Каждый дружит со своей породой! Теперь-то понял, что такое политика?
...Гусейнкули Гулам-заде был активным участником бурных революционных событий в Иране, происходивших в 1926 г. Находясь на военной службе, он вступил в подпольную революционную организацию и с оружием в руках защищал права бедного курдского народа.Об этих драматических событиях, о подвигах героев курдского восстания повествуется во второй книге Г. Гулам-заде «Гнев», которая является продолжением первой книги, вышедшей под таким же названием.Над книгой работали на правах соавторов Ю. П. Белов и Н. Н. Золотарев.
Книга «Детские годы в Тифлисе» принадлежит писателю Люси Аргутинской, дочери выдающегося общественного деятеля, князя Александра Михайловича Аргутинского-Долгорукого, народовольца и социолога. Его дочь княжна Елизавета Александровна Аргутинская-Долгорукая (литературное имя Люся Аргутинская) родилась в Тифлисе в 1898 году. Красавица-княжна Елизавета (Люся Аргутинская) наследовала героику надличного военного долга. Наследуя семейные идеалы, она в 17-летнем возрасте уходит добровольно сестрой милосердия на русско-турецкий фронт.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».