Гнёт. Книга вторая. В битве великой - [72]
Сергей встал, сердечно распрощался. Они ушли в темень осенней ночи.
Дорогой Дуся сказала:
— Совещание у них. Решено объявить забастовку. Но ты в демонстрации не участвуй. Опять начнутся аресты. Уезжай скорее…
— Гоните? — тихо, с тоской проговорил Аристарх.
— Если б меня одну спросили, возможно и не торопила бы, — душевно ответила Дуся.
Он осторожно взял её за локоть, она не отстранилась.
… На третий день приехал Григорий. Он привёз паспорт брата, а своего не отыскал. Да и времени не было. Волостной писарь пронюхал что-то и стал наведываться в избу, расспрашивать, не слышно ли чего о братьях.
Григорий загоревал. Без документа ехать дальше нельзя. Выручила Дуся. Через своих друзей, наборщиков типографии, раздобыла бланки паспортов. В партийной организации бланк заполнили на имя минского мещанина Виктора Капустина и, приложив "печать", вручили Дусе. Она передала паспорт Григорию с наказом скорее выезжать из Казани.
Вечером отходил пароход на Астрахань. Братьев провожали Дуся и Саша Вотяков, весёлый, кудрявый парень-наборщик.
У сходней, поотстав, Аристарх, замирая, спросил:
— Родная, приедешь ко мне? Без тебя жизни нет…
— Приеду. Кончу курсы и приеду, — шепнула Дуся.
Гудок известил о посадке. Пассажиры, толкаясь, бросились на пароход. Людская волна оторвала от девушки любимого и унесла на палубу.
В Астрахани — пересадка. Перебрались с одного парохода на другой и в тот же день двинулись в просторы седого Каспия. Неприветливо встретил он братьев. Развившаяся накануне буря кидала пароход с волны на волну. Надсадно пыхтя, давая тревожные гудки, пароход шёл на Красноводск.
Конец октября хмурился, обещая продолжительную непогоду. Не меньше суток будет рвать ветер серые гривастые волны и окатывать брызгами палубу.
В трюм, куда перевели всех палубных пассажиров, братья спуститься не захотели. Устроились возле трубы, за кипами укреплённой клади. За весь путь от Казани им редко приходилось перекидываться словом. Теперь они могли наговориться досыта.
Когда началась качка и все с палубы ушли, стоявшие в загородке кони нервничали, пугливо косясь по сторонам. К вечеру буря усилилась. Животные обезумели. Особенно волновался гнедой с белым пятном на лбу: он встал на дыбы, сломал барьер и, всхрапывая, стал метаться по палубе.
— Погибнет животина! — Григорий вскочил и бросился ловить коня. У самого борта он схватил его за гриву, огладил.
Матрос, стоявший на вахте, крикнул:
— Собьёт тебя в море этот дьявол. Брось! У него хозяева есть.
— Жаль такого красавца. Ни за что пропадёт.
Прибежал испуганный хозяин. Увидел, как Григорий заводит коня за изгородь.
— Видать, из солдат будешь? — спросил он.
— Был ездовым в артиллерии…
— То-то кони тебя признают. А куда едешь?
— Работы искать… Вы коней перевяжите головами к палубе. Пугают их волны.
— Послушай, служивый, как звать-то тебя?
Хорошо, что всю дорогу Аристарх называл его Витей, а то чуть не брякнул: Григорий.
— Крестили Виктором.
— А я Мерзляков Афанасий Петрович. В городе Коканде подрядом занимаюсь. Иди ко мне конюхом, жалованием не обижу. По железной дороге проезд мой. Только блюди лошадок.
— А ваш конюх?
— К чёрту! Дерьмо, а не человек. Коней мордует… Сейчас его укачало. А там, в Коканде, у нас жара — вовсе разомлеет…
Предложение было как нельзя кстати. Сразу разрешались многие вопросы. Да и Мерзляков, видать, человек, с которым можно поладить. Через шесть месяцев надо о паспорте хлопотать — хозяин, пожалуй, пособит в этом. — Он взглянул на Аристарха — как посоветует. Тот уже исправлял барьер, отгораживающий лошадей. Незаметно для Мерзлякова мигнул брату.
— Что же, если жалованием не обидите, то согласен.
— Не обижу! По рукам! Вот и приступай к делу. Это кто? Друг твой загородку чинит?
— Попутчик, столяр, на железную дорогу едет.
— Ну, вот вам за помощь целковый, выпейте, согрейтесь.
Они перевязали коней, успокоили, напоили, задали корм.
Когда братья остались одни, Аристарх сказал:
— Повезло тебе, Гришуха. Только ты — Виктор, помни.
В Красноводске, когда спустились на берег, к ним подошёл человек в брезентовом плаще. Его глаза показались Аристарху знакомыми. Присмотрелся, узнал. Это был Степанов.
— Куда седина девалась?
— Осталась в Косе, на память приставу. Его за побег пяти человек загнали на Вишеру, в глухомань.
— А прапорщик? Бежал?
— Какое! Стерва оказался, доносчик. В лесу так его ребята отделали, любо-дорого.
— А ты куда наладился?
— В Кизыл-Арват. Из Баку направили. Может, попутчиком будешь?
— Вишь ты дело какое… Я здесь с Виктором Ивановичем… Он едет в Коканд, нанялся в конюхи. А я не знаю ещё.
— Давай со мной. В Кизыл-Арвате свои ребята, устроят в мастерские.
Мерзляков со своими конями решил дожидаться другого поезда, чтобы без перегрузок доехать до Урсатьевской. С ним Григорий и остался. Братья распрощались.
Аристарх после третьего звонка вскочил в красный вагон. Там было много пассажиров. Сбившись в одну сторону, две семьи переселенцев отгородились своим скарбом от киргизов и узбеков. Аристарх остановился в нерешительности, где бы притулиться…
— Вы бы, братцы, потеснили свои мешки, — обратился он к переселенцам.
Олин, с густой проседью, отмахнулся:
Встреча с Максимом Горьким, воспоминание о комсомольской юности Гафура Гуляма, Первый съезд женщин Узбекистана, худжум и другие события и люди, о которых рассказывает А. В. Алматинская в новой книге, раскрывают историю борьбы за утверждение Советской власти, за воплощение в жизнь идей В. И. Ленина. В центре внимания писательницы — судьба узбекской женщины, сбросившей паранджу, вступившей на путь новой жизни.
Биографический роман о выдающемся арабском поэте эпохи халифа Гаруна аль-Рашида принадлежит перу известной переводчицы классической арабской поэзии.В файле опубликована исходная, авторская редакция.
Главным героем дилогии социально-исторических романов «Сципион» и «Катон» выступает Римская республика в самый яркий и драматичный период своей истории. Перипетии исторических событий здесь являются действием, противоборство созидательных и разрушительных сил создает диалог. Именно этот макрогерой представляется достойным внимания граждан общества, находящегося на распутье.В первой книге показан этап 2-ой Пунической войны и последующего бурного роста и развития Республики. События раскрываются в строках судьбы крупнейшей личности той эпохи — Публия Корнелия Сципиона Африканского Старшего.
Главным героем дилогии социально-исторических романов «Сципион» и «Катон» выступает Римская республика в самый яркий и драматичный период своей истории. Перипетии исторических событий здесь являются действием, противоборство созидательных и разрушительных сил создает диалог Именно этот макрогерой представляется достойным внимания граждан общества, находящегося на распутье.В первой книге показан этап 2-ой Пунической войны и последующего бурного роста и развития Республики. События раскрываются в строках судьбы крупнейшей личности той эпохи — Публия Корнелия Сципиона Африканского Старшего.
Удивительно — но факт! Среди произведений классика детективного жанра сэра Артура Конан-Дойля есть книга, посвященная истории Франции времен правления Наполеона.В России «Тень Бонапарта» не выходила несколько десятилетий, поскольку подверглась резкой критике советских властей и попала в тайный список книг, запрещенных к печати. Вероятнее всего, недовольство вызвала тема — эмиграция французской аристократии.Теперь вы можете сполна насладиться лихо закрученными сюжетами, погрузиться в атмосферу наполеоновской Франции и получить удовольствие от встречи с любимым автором.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу вошли незаслуженно забытые исторические произведения известного писателя XIX века Е. А. Салиаса. Это роман «Самозванец», рассказ «Пандурочка» и повесть «Француз».