Глушь - [2]

Но ведь всегда чего-то не хватает, не так ли? Пятьсот долларов в кармане напомнили ему об этом.

Луна осветила девушку, и Дуэйн заметил, что она полностью разделась.

«А сучка времени не теряет», — подумал он. От его взгляда не укрылось и кое-что еще: доказательство того, что ей действительно было по меньшей мере восемнадцать. Полная, упругая грудь с темными сосками. Женственные линии плеч и талии, изгиб бедер, черные завитки на лобке. Не то чтобы Дуэйна беспокоило растление...

«Не в этот раз», — подумал он. И не в прошлые шесть.

— Все еще не могу поверить, что ты хочешь сделать это здесь, а не в моей хижине, — сказала она. Девушка наклонилась, будто надевала чулки. Но зачем? В лесу?

— И как я уже говорила, — продолжала она, — твоя жена такая добрая, работу нам дает хорошую. — Она подняла глаза, и черные искорки стрельнули прямо в него. — Неловко как-то. Ты муж мисс Джуди и все такое.

Дуэйн нахмурился.

— Эй, бабки не пахнут, верно? Не дашь мне из-за жены? Даст одна из твоих маленьких подружек. Мне и пальцами щелкать не придется.

— Я знаю...

— Кроме того, ты получишь двадцать баксов за пять минут. Все равно что три часа возиться с крабами.

— Я знаю, — повторила она.

Этим все было сказано. Поселенцы были бедны и не числились в списках полноправных граждан. Невидимые, как незаконные мигранты. Они трудились за низкую заработную плату, а самые красивые девочки, как эта например, использовали и другие свои таланты для увеличения доходов. Обычная история с тех пор, как люди вышли из пещер.

Дуэйн прищурился. Что она делает? Девушка снова наклонилась, и ему опять показалось, что она надевает то ли чулки, то ли подвязки. Да. Она точно натянула что-то на обнаженные бедра.

— Что это ты делаешь? — наконец спросил он.

— Пшеничные подвязки, — ответила она. — Из особой пшеницы. Их трудно сделать. Тяжело пришивать зерна на ленточку.

«Какого черта?» — подумал он. Подвязки вытянули за собой целый ворох мыслей. Во-первых, непрерывное стрекотание. В этой части Вирджинии, в Аган-Пойнте, были все виды цикад — певчие, обыкновенные и два вида периодических. В детстве Дуэйну нравились песни этих насекомых, они очаровывали его своей загадочностью. Теперь бывший заключенный находил их раздражающими. Во-вторых, говор девушки. У всех Поселенцев был такой, по крайней мере в клане Эверда Стэнхёрда. Никто не говорил так, как они: деревенская «тянучка» гласных, смешанная с чем-то, что и назвать-то сложно. В их говоре было что-то пряное и убаюкивающее. Казалось, их губы едва шевелятся, когда они говорят.

Теперь еще и это.

«Что за хрень? — подумал Дуэйн. — Пшеничные подвязки?»

Теперь луна освещала ее полностью. Свежее молодое тело светилось, а пупок обратился идеальной черной тенью. Каждое бедро обхватывала широкая, будто ржавая полоса.

— Это подвязки из пшеницы?

— Ага. Так себе пшеница, не отсюда. Мать клана делает для каждой девушки и дарит их после первых месячных. Древняя магия.

— Магия, — сказал Дуэйн.

— Да. Для встреч с парнями. Если хочешь мальчика, надеваешь подвязку на левое бедро, а если девочку — на правое. — Она изысканно поправила странные украшения. — А если не хочешь никого, надеваешь обе.

Дуэйн покачал головой.

Поселенцы. Господи.

Он знал, что они суеверны, но о подвязках слышал впервые. В глубине души он рассмеялся.

«Вот дура. Беременность — последнее, о чем тебе нужно беспокоиться», — подумал Дуэйн.

Время поджимало.

— Давай-ка перейдем к делу, — сказал он и подошел ближе. Дуэйн бросил на ее одежду двадцать долларов, резко развернул девушку к себе спиной и скользнул мозолистыми руками по мягкой коже ее грудей и живота. Он терся пахом о ягодицы, чувствуя зов запретной плоти. Ее тело, казалось, нагревалось от грубых ласк, дыхание ускорилось.

Дуэйн с усмешкой отметил про себя: «Смотри-ка, я завожу эту сучку. Такая вся горячая, мокрая. Хочет. Небось грязные маленькие Поселенцы так не могут. Дуэйн спешит на помощь...»

Он подумал, что это было наименьшим, что он мог сделать, учитывая...

Он покусывал ее шею, усердно поигрывая с ее грудями. Соски затвердели, что твоя речная галька, и, когда он сжал их пальцами, она восторженно взвизгнула, приподнимаясь на цыпочках.

— Ты мне всегда нравился, — услышал Дуэйн ее причудливый шепот. — Что-то в тебе такое есть особенное…

Ее слова подтвердились, стоило ему скользнуть сквозь рощицу волос прямиком в киску. Дуэйна словно пронзил разряд тока.

— Я тоже на тебя засматривался.

— Да ладно! — игриво воскликнула она.

— Конечно. Ты самая красивая из всех девушек клана...

— Я?

— И я часто видел тебя на линии. Самая работящая. Я так жене и сказал.

— Ты просто так говоришь это, — заигрывала она. — Да наверняка ты даже не знаешь, как меня зовут, хоть и даешь конверты с зарплатой каждую неделю.

— Конечно, я помню твое имя, — сказал Дуэйн, все еще лаская ее грудь, но потом подумал: «Черт! Как зовут эту шлюху?!»

— Э—э... — Он сделал паузу. — Санни, верно?

— Близко, — ответила она с плохо скрываемым удовольствием. — Синди. Во всяком случае, так меня зовут чаще всего.

На самом деле Дуэйну было плевать, как ее зовут, но неожиданный комментарий подтолкнул его любопытство.