Глупость или измена? Расследование гибели СССР - [202]
Если «между Б.Н. Ельциным и Д.Т. Язовым будет достигнута договорённость, президент России получит возможность вернуться домой, в противном случае его необходимо будет взять под охрану и доставить в Завидово» [3291].
Среди участников упомянутого совещания возникли разногласия, и «окончательное решение» о проведении этой операции «принято не было» [3292].
«Заговорщики» начинают действовать
На 18 - е число приходилось третье воскресенье августа, когда вся страна отмечала день Военно - воздушных сил.
Несмотря на праздник, в 8.00 Д.Т. Язов созвал в Министерстве обороны СССР совещание [3293] и отдал приказ командующему Московским военным округом генералу Н.В. Калинину «быть готовым по команде ввести в Москву 2 - ю мотострелковую (Таманскую) и 4 - ю танковую (Кантемировскую) дивизии, а командующему ВДВ Грачёву П.С. привести в повышенную боевую готовность 106 - ю (Тульскую) воздушно - десантную дивизию» [3294].
В 11.00 началось совещание у В.А. Крючкова [3295].
Около 13.00 созданная на субботнем совещании делегация вылетела в Крым. В этом же самолёте находились «начальник Службы охраны КГБ СССР Плеханов Ю.С.» и «начальник специального эксплуатационно - технического управления при ХОЗУ КГБ СССР Генералов В.В.» [3296].
По дороге договорились: разговор с М.С. Горбачёвым начнёт О. Бакланов, продолжит О. Шенин, затем присоединятся В.И. Болдин и В.И. Варенников. В полёте Ю.С. Плеханов поставил делегацию в известность, что по распоряжению В.А. Крючкова перед встречей все телефоны в кабинете Горбачёва будут отключены [3297].
Самолёт находился в воздухе два часа [3298]. Это значит, что до Крыма делегация добралась около 15.00. С военного аэродрома «Бельбек» она сразу же направились в Форос [3299].
P.M. Горбачёва [3300] и А.С. Черняев [3301] пишут, что незваные гости появились на даче «около пяти часов». М.С. Горбачёв утверждает, что когда ему сообщили о прибытии делегации, было 16.50 [3302]. По свидетельству В.И. Варенникова, они были в Форосе в 16.30 [3303].
Кому же верить?
Ответ на этот вопрос дают материалы следствия, из которых явствует, что, прибыв в Форос, делегация направилась к М.С. Горбачёву только после того, как в 16.40 Ю.С. Плеханов взял под контроль космическую связь президента [3304].
По свидетельству М.С. Горбачёва, когда ему сообщили о прибытии делегации, он очень удивился этому и «решил выяснить, в чём дело». «Хотел связаться с Москвой, - пишет он, - переговорить в первую очередь с Крючковым, и вдруг обнаружил, что один, второй, третий, четвёртый, пятый телефоны, в том числе стратегический, отключены. Даже аппарат АТС» [3305].
М.С. Горбачёв принял делегацию примерно в 17.20–17.30 [3306]. Около 18.00 встреча завершилась [3307].
По свидетельству В.И. Болдина, когда появился М.С. Горбачёв, то, подав приехавшим руку и пригласив их в кабинет, он по дороге возмущённо спросил: «Что случилось? Почему без предупреждения? Почему не работают телефоны?» [3308]. Вероятно, тогда же был задан ещё один вопрос, который нашёл отражение в воспоминаниях В.И. Варенникова: «Это что - арест?». О.Д. Бакланов заверил его, что они приехали как друзья [3309].
В своём первом выступлении на аэродроме в Москве в ночь с 21 на 22 августа М.С. Горбачёв заявил, что прибывшая к нему 18 августа делегация предложила ввести чрезвычайное положение, а он в ответ на это «потребовал, чтобы был немедленно созван съезд, как минимум - Верховный Совет» [3310].
На следующий день, 22 августа, по телевидению М.С. Горбачёв сказал: «Когда 18 августа четверо заговорщиков явились ко мне в Крым и предъявили ультиматум - либо отречься от поста, либо передать добровольно им свои полномочия, либо подписать указ о чрезвычайном положении, я им тогда сказал - вы авантюристы и преступники, вы погубите себя и нанесёте страшный вред народу... Я отверг все их притязания» [3311].
Уже сопоставление двух этих заявлений свидетельствовало, что «форосский пленник» путается в объяснениях и что - то скрывает.
Позднее М.С. Горбачёв сообщил следующую деталь: «Бакланов 18 августа, добиваясь от меня согласия на введение ЧП или передачи полномочий Янаеву, рассуждал: «Вы отдохните, мы сделаем в ваше отсутствие «грязную работу» и Вы вернётесь в Москву» [3312]. Если верить Михаилу Сергеевичу, он отверг все предложения «путчистов» и «в конце разговора» «послал их туда, куда в подобных случаях посылают русские люди» [3313].
Однако участники этой встречи утверждают, что при прощании Михаил Сергеевич пожал им всем руки. «Здоровались и прощались за руку», - пишет О. Бакланов [3314].
Как же было на самом деле?
Ответ на этот вопрос даёт диалог М.С. Горбачёва со следователем: «Вы попрощались с ними за руку?» «Да», - ответил Михаил Сергеевич [3315].
Давая через несколько лет интервью «Комсомольской правде», Михаил Сергеевич попытался соединить эти две детали вместе: «Я... обругал их матом и сказал, что они сами себя погубят. Но на прощание всё же пожал им руки и дал указание немедленно созвать съезд» [3316].
Итак, оказывается, что Михаил Сергеевич попрощался с заговорщиками по - человечески, а что касается мата, то, как явствует из воспоминаний, главный перестройщик матерился не только в поле на комбайне, но и на заседаниях Политбюро.
