Глупость философов (самоирония) - [10]
Мне удивительно, что Поппер предваряет свою критику социально-политических взглядов Гегеля откровенной, почти площадной бранью в его адрес и как человека, и как философа-мыслителя. Неужели он думает, что таким унижением Гегеля он помогает своей критике?! Отнюдь не красит Поппера попытка оглупить Гегеля. Одно из двух: либо Гегель — глупый и тогда не стоит с ним возиться, либо Гегель — настоящий, серьезный философ и тогда он достоин критики. Поппер одновременно третирует Гегеля и спорит с ним как с серьезным противником. Такое парадоксальное отношение к немецкому философу свидетельствует об излишней эмоциональности и поверхностности критикующего.
18. Дурное подражание Фридриху Ницше
На прошедшем недавно Третьем Российском философском конгрессе (сентябрь 2002 г., Ростов на Дону) мне довелось услышать выступление В. Д. Губина (профессора, декана философского факультета РГГУ). Будучи председателем заседания на секции по философской антропологии, он выступил первым и задал тон дискуссии. Вот некоторые его тезисы:
«Человек — постоянное умирание, исчезновение. Это, конечно, метафора. Потому что сам человек — метафора».
«Я, как живой человек, — только идея».
«Все мы — метафора».
«Основная задача человека — дух».
«Человеческая жизнь — это всегда цепь неудач. По большому счету у нас ничего не получается».
«Мы становимся живыми, когда умираем... Конечно, в метафорическом смысле».
«Перестать быть человеком — это метафора».
«Большинство людей живет так, что в их существовании нет никакой необходимости».
«Парадоксы определяют нашу жизнь».
Честно говоря, меня шокировало выступление В. Д. Губина. Пожилой профессор благообразного вида и такие эпатирующие высказывания... Какая-то смесь платонизма, ницшеанства, экзистенциализма и постмодернизма.
Губин вначале выступления декларировал, что он выступает с позиции истинной антропологии. На самом деле это — антиантропология и, более того, воинствующий антигуманизм, настоящая философия смертничества.
Если оценивать эти тезисы В. Д. Губина чисто по-человечески, с позиции здравого смысла, то все они — невероятная глупость и претенциозность; глупость, выдаваемая за мудрость; поверхностность, выдаваемая за глубину. Это всё дурное подражание Ф. Ницше и подобным ему. Это эссеизм в худшем смысле слова.
19. Можно ли называть естественные мышление и язык обыденными?
Еще одна весьма распространенная глупость философов: называть сознание-мышление других людей (нефилософов) обыденным. Значит, у всех людей (кроме философов) сознание или мышление обыденное, а у философов — необыденное. Не кажется ли вам, господа философы, что вы о себе много мните?!
Выражение "обыденное сознание, мышление (рассудок, разум)" можно встретить у Канта, Гегеля, Маркса... Вот что, например, пишет Гегель в Малой логике:
"Содержание категорий, правда, не есть чувственно воспринимаемое, пространственно-временное содержание, однако последнее мы должны рассматривать не как недостаток категорий, а скорее как их достоинство. Это обстоятельство находит признание уже в обыденном сознании: мы говорим, например, о книге или о речи, что они полны содержания, когда мы в них находим мысли, всеобщие выводы и т.д. (...) Этим, следовательно, обыденное сознание также определенное признает, что для того чтобы быть содержанием, требуется нечто большее, чем один лишь чувственный материал, и это большее есть не что иное, как мысли, а в данном случае прежде всего категории."[21] (Выделено мной — Л. Б.)
Многочисленные последователи Гегеля и Маркса (и не только они) запросто обзывают естественное человеческое мышление-сознание обыденным. Так, к примеру, М. М. Розенталь писал: "Если в обыденном мышлении категории эти (философские категории — Л.Б.) применяются большей частью неосознанно, то в науке мышление, сознательно опирающееся на логические категории, является необходимостью".[22]
То, что обычно называют философскими категориями, на самом деле — понятия-категории, т. е. понятия, представляющие, выражающие категории мышления. Это всегда нужно иметь в виду при исследовании-использовании философских категорий и понятий. Последние лишь отображение категорий мышления. А отображение, как мы знаем, может быть неверным, искаженным, неполным и т. д. История философии дает вторичный материал для исследования категорий мышления. Первичный материал — в естественном мышлении и языке, в различных формах, методах и результатах человеческой деятельности.
Некоторые философы ошибочно ставят знак равенства между естественным и обыденным мышлением и на этом основании третируют первое, утверждая, что только философское мышление — мышление в категориях и только философы знают, что такое категории. Это высокомерие философов опасно. Оно ведет к самоизоляции и творческому бесплодию.
Здесь есть и другая сторона медали. Философы, пренебрежительно относящиеся к естественному языку и мышлению, грешат обычно произвольным употреблением понятий и слов. Они уподобляются Шалтаю-Болтаю. Логик А. М. Анисов по этому поводу пишет:
"В произведении Л.Кэрролла «Алиса в Зазеркалье» персонаж по имени Шалтай-Болтай как-то необычно употребил слово «слава».
Книга принадлежит к весьма популярному жанру сборников мудрых мыслей, умных высказываний, изречений, поговорок и пословиц. Цель сборника – познакомить Вас, уважаемый читатель, с мыслями и изречениями, которые отбирались, вынашивались и хранились в особой тетради в течение десятилетий. В этих мыслях и изречениях – практическая философия, которую составитель–автор вырабатывал и проверял всю свою взрослую жизнь. Многие из них использовались в книгах цикла “Философские беседы”.Мысли и изречения расположены по определенным темам, а в рамках каждой из них – в алфавитной последовательности имен авторов.
О цикле «Философские беседы»Цикл задуман автором как своеобразная библиотечка философской литературы по широкому кругу проблем. Он рассчитан на читателя, которому интересно философствование само по себе. Таким читателем может быть и философ, и деятель науки, культуры, и учащийся, студент, аспирант.Книги цикла относятся к разряду развивающей литературы и могут служить учебными пособиями для пополнения знаний по философии.
В книге собрано всё, что написано автором о любви в разные годы. Это и философские рассуждения, вытекающие из концепции, изложенной в книгах “Мир глазами философа” и “Жизнь, смерть, бессмертие”. Это и мысли, рожденные личным опытом. Книга для тех, кто хочет узнать о любви как можно больше.
Настоящее пособие призвано показать философию не как скучную дисциплину, а как охоту, стремление, любовь к мудрости, как интересное и занимательное размышление. Занимательная философия — мысли-рассуждения, мыслеобразы, притчи, анекдоты, интересные рассуждения, шутки, стихи. Задачи и упражнения по философии — для студентов вузов и всех интересующихся философией. В отдельном приложении приводятся интересные и поучительные рассказы о философах из книги М. Л. Гаспарова «Занимательная Греция».
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.
Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.