Глубокий сон - [39]

– Думаю, это связано с женой Эдди Марза, которая также фигурирует в списках исчезнувших, – сказал я.

Он удивленно посмотрел на меня.

– Ну да. Мы поговорили с жителями вилл и установили, что она жила там. Исчезла она примерно в то же время, что и Риган, но любая идентификация была невозможна. В нашей профессии иногда выпадает такое невероятное счастье, когда какая-нибудь старушка, выглядывающая в окно, увидит пробегающего человека и узнает его потом даже через шесть месяцев. Однако работники отелей никого не могут распознать, даже если им подсунуть отличный снимок.

– Честно говоря именно это и требуется от надежного отельного работника, – сказал я.

– Конечно... Эдди Марз и его жена жили отдельно, но поддерживали дружеские отношения, по крайней мере так утверждает Эдди. Тут может быть несколько вариантов. Риган всегда имел при себе пятнадцать тысяч долларов наличными. Не фальшивку и не «куклу». Это куча денег, но Ригану, видимо, нравилось носить их с собой и время от времени вытаскивать из кармана и просматривать независимо от того, видит это кто-нибудь или нет. Хотя деньги не имели для него особого значения. Его жена утверждает, что он не взял у старика Стернвуда ни цента, удовлетворившись жильем и пропитанием, а также «паккардом», который она ему когда-то подарила. Как по-вашему, похоже это на бывшего контрабандиста, удачно женившегося на богатой женщине?

– Мне это непонятно, – признался я.

– Итак, речь идет о человеке, исчезнувшем с пятнадцатью тысячами долларов, о которых знают все. Что ж, это все-таки порядочные деньги... Поверьте мне, Марлоу, что я был бы счастлив, имея в кармане пятнадцать тысяч долларов. Ведь у меня двое парней, которые учатся. Единственно напрашивается мысль: кто-то хотел обобрать его, но зашел слишком далеко, так что в результате ему пришлось прихлопнуть его, затащить в пустыню и зарыть где-нибудь под кактусом. Но это не кажется мне таким простым. У Ригана было оружие, и он умел с ним обращаться. Кроме того, у него был достаточный опыт в таких делах и не только со времен контрабандистских. Я слышал, что в 1922 году он командовал целой бригадой во время беспорядков в Ирландии. Такой парень не может быть легкой добычей какого-нибудь бандита. То, что его машина стояла в гараже, свидетельствует о том, что тот, кто его застрелил, знал о его романе с женой Эдди Марза.

– У вас есть какое-нибудь фото? – спросил я.

– Его – да, ее – нет. Это довольно странно. Впрочем в этом деле много странных обстоятельств. Пожалуйста – он пододвинул мне через стол глянцевую фотографию. На ней было изображено типичное ирландское лицо, скорее грустное, чем веселое, скорее сосредоточенное, чем дерзкое. Не лицо забияки, но и не того, кто даст себя в обиду. Прямые темные брови, выделяющиеся надбровные дуги, широкий лоб, густые прилизанные волосы, узкий короткий нос и широкий рот. Подбородок четко очерчен, хотя это впечатление смягчалось шириной рта. Это было слегка напряженное лицо человека, быстро принимающего решения и умеющего рисковать. Я вернул снимок. Теперь я знал, что узнаю это лицо, если когда-нибудь увижу его. Капитан Грегори выколотил трубку, снова набил ее табаком и примял его большим пальцем. Потом прикурил, выпустил облако дыма и заговорил:

– Естественно, могли быть люди, знающие, что он был симпатией жены Марза. Эдди мог не знать об этом, но, – что удивительно, – он как раз знал. Впрочем, его это мало трогало. Мы довольно обстоятельно наблюдали за ним в то время. Нет, Эдди не застрелил Ригана из ревности. Если бы это было так, то все обстоятельства слишком явно свидетельствовали бы против него.

– Это зависит от того, насколько он ловок, – сказал я. – Возможно, он ведет двойную игру.

Капитан Грегори возразил движением головы.

– Если он настолько ловок, чтобы содержать этот свой игорный дом, то он и слишком ловок для чего-нибудь такого. Понимаю, что вы имеете в виду. Речь о том, что он мог бы сделать что-нибудь глупое, зная, что никто от него этого не ожидает. Полиция смотрит на это иначе. Мы в то время буквально наступали ему на пятки, так что это даже создавало ему помехи в его делах. Но до сего времени Эдди совершенно чист. Ревность – это не мотив для такого человека, как он. У людей, занимающихся тем, чем занимается Эдди, ум, прекрасно приспособленный к торговле и делам. Они делают то, что выгодно для них, исключая свои собственные чувства. Нет, я решительно исключаю это. Если я ошибаюсь и если вы мне это докажете, то я готов проглотить собственный палец.

– А что вы не исключаете?

– Жены Марза и самого Ригана. Она была блондинка, но не обязательно должна была оставаться ею. Ее машину так и не нашли, значит есть вероятность, что они сбежали вместе. У них была большая фора в сравнении с нами, около четырнадцати дней. Если бы не машина, мы, наверное, вообще не открыли бы дело. Ну что ж, мы, в моем отделе привычны к этому, особенно если речь идет о так называемых «порядочных семьях». И, естественно, все наши действия должны сохраняться в полной тайне. – Он откинулся в кресле и глухо стукнул тяжелой рукой, сжатой в кулак по подлокотнику кресла. – Я не вижу никакой другой возможности, кроме одной – ждать. Мы разослали публикации о розыске, но пока еще слишком рано ожидать каких-нибудь результатов. У Ригана было пятнадцать тысяч, о которых мы знаем. У женщины тоже должно было что-то быть при себе, может быть порядочная сумма в виде драгоценностей. Но однажды они все же растренькают деньги. Тогда Риган сыграет в карты, выставит чек или напишет письмо. Вероятно, они живут под чужими именами, в чужом городе, но живут на том уровне, что и раньше. И поэтому им придется вернуться к прежнему образу жизни.