Глубинные течения - [20]

Выйдя на улицу, я решил вернуться на «Выпад» и проверить, не там ли Далуза. Межзвездная оказалась запружена — какие-то парни устроили разборку прямо на проезжей части. Заметив в свалке несколько знакомых лиц, я счел разумным направиться в обход, через Портняжную улицу — иначе б меня неминуемо втянули в общее веселье.

Наверняка, на Портняжной когда-то и в самом деле обитали портные, но сейчас здесь обосновались продавцы масок. Каждая лавка поражала воображение обилием цветов и форм, я даже пожалел, что в моем рюкзаке осталось еще многое из того, что я приобрел вместе с маской на Острове. Казалось, с тех пор прошло много лет. С тех пор прошло всего два месяца.

Вверх по стене арнарского утеса лифт тащился как черепаха, и я заранее подготовился к не менее долгому спуску вниз. Какого же было мое удивление, когда кабина стала не то чтоб опускаться, а просто падать так, что мои ступни не касались пола. Остальные пассажиры уже успели надеть маски и, плавая в воздухе, выглядели степенно, будто суд присяжных Конфедерации, выносящий смертный приговор. Я поспешил нацепить маску, прежде чем пыль доберется до глаз и легких. Последнюю четверть пути кабина тормозила, и я еле устоял на ногах. Нетвердым шагом вышел я к докам и глубоко вдохнул. Воздух на уровне моря был плотнее и богаче запахами.

На «Выпаде» работа кипела вовсю — одни рабочие перестилали палубу, приклеивая длинные полосы китового вара, другие трудились на свежепоставленных мачтах, натягивая оснастку. Я присвистнул: наверняка капитану пришлось основательно раскошелиться, чтоб добиться столь многого за столь короткое время. Другой капитан мог бы обратиться в арнарское представительство своей компании, но у Десперандума подобной поддержки нет. Все деньги, что он тратит — его собственные. Впечатляет.

Палатку Далузы куда-то убрали, и не удивительно — рабочие как раз настилали палубу в том месте, где она обычно стояла. Может, Далуза все-таки полетела в город? Я решил разузнать у капитана — он хоть и не очень одобрял мое увлечение (я уж всерьез подумывал, не точнее ли использовать слово «любовь»), но вряд ли стал бы скрывать.

Люк оказался незаперт, и я спустился по трапу в гостиную. На столе высилась гора немытой посуды. Я снял маску и постучал в дверь каюты.

— Открыто, — пророкотало из-за двери.

Едва войдя, я сразу почувствовал напряженную тишину, густевшую в комнате. Десперандум покачивался в своем кресле, а возле койки, буравя капитана глазами, застыл Мерфиг.

— А, Ньюхауз! — притворно обрадовался Десперандум.

— Я не помешал?

— Нет-нет. Матрос Мерфиг только что внес довольно интересное предложение. Не мог бы ты, Мерфиг, повторить все еще разочек? — Мерфиг, потупясь, смолчал. — Нет? Ну ладно. Мерфиг прослышал, что я в некотором роде ученый, и пришел ко мне… проситься в ученики. — Я молча слушал. — Однако, боюсь, матрос Мерфиг и я придерживаемся разных мнений относительно того, что есть научный метод. Матрос Мерфиг не постеснялся выразить свою точку зрения.

Мерфиг не мог больше сдерживаться:

— Вы думаете, мы варвары, так? — произнес он с нажимом. — Вы явились из ниоткуда в своих блестящих межзвездных кораблях и думаете, что встретились с низшей расой. Видит Бог, мы грешники. Видит Бог, мы не вняли заповеданному, но это не повод смотреть на нас и наше знание как на пыль под ногами.

Десперандум снисходительно улыбнулся:

— Матрос Мерфиг расстроился, когда я показал ему, что его знание на самом деле является мистикой, а не наукой.

— Мы имеем глаза, — звенящим голосом продолжал Мерфиг, — и мы видим. Мы не говорим об этом вслух, но мы знаем, что в глубинах что-то есть, что-то древнее, страшное и сильное. Оно… они… живут там миллионы лет, в глубинах, учатся, живут, крепнут с каждым днем, пока наконец не достигнут того, чего мы себе даже вообразить не можем, пока не станут как… как боги нижнего мира.

— Боги нижнего мира, — закатив глаза, повторил Десперандум, — классика. Пойми, Мерфиг, я отказал тебе вовсе не из-за недостатка уважения к тебе лично. Ты славный матрос, но это все.

— А как же акулы? — чуть не плача, выкрикнул Мерфиг. — Я наблюдал за ними. Я много за чем наблюдал, — он метнул взгляд в мою сторону. — Они всегда приходят, когда мы убиваем кита. Они не могут его видеть. Они не могут почуять кровь, ее впитывает пыль. У них маленькие уши, они не могут его услышать. Но стоит только киту умереть, как они уже знают об этом. Я видел, как вы вскрывали одну из них, у них маленький мозг. И все же они жестоки и умны; умнее, чем положено зверю.

— Это мы уже проходили, — устало отмахнулся Десперандум. — У них есть летучие рыбы, забыл? Я думаю, ты и за ними наблюдал, маленькие такие штучки с крыльями и отлично действующими глазами. — Мерфиг ничего не ответил. — Еще что-нибудь, матрос?

— Только одно, капитан, — его голос дрожал от едва сдерживаемого гнева. — К концу рейса станет ясно, кто из нас ближе к Божьей истине. Я так скажу: вы подвергаете опасности не только свою жизнь, но и гораздо большее, чем жизнь, когда играете с тем, чего не способны понять.

Внезапно Десперандум от души расхохотался грубым басом. Ему понадобилось изрядное время, чтобы более-менее успокоиться.