Глубинка - [6]

Шрифт
Интервал

— По пустякам вы ругать уме-ете, — растягивая слова, заговорил он. — Но пустяки есть пустяки. Давайте о серьезном поговорим.

— Давайте, — закуривая, кивнул Харлампий. — Для того и пришли.

Хохлов гладил бороду, будто доил ее.

— Работать когда-нибудь начнем или нет?

— А как же. — Щуря глаз от дыма папиросы, Харлампий наугад совал сгоревшую спичку в коробок. — На днях и начнем.

Хохлов покрутил головой:

— Сами, поди, в это не верите, а говорить приходится, понятное дело почему. — Он оглядел рабочих, словно искал подтверждения своим словам. — А мы вам так скажем: давайте вызывайте сюда руководство, пускай полюбуются на снег и решают, кого там, раз вы сами не в состоянии. Почему никто из них глаз сюда не кажет, почему так?

— Чудак ты человек. У руководства, — Харлампий ткнул пальцем вверх, — всяких других забот много. Таких отрядов, как наш, в экспедиции десяток. Побывать у всех времени не хватит.

— У нас зато лишнего времени навалом. — Васька снял с печи кружку, поплевал на обожженные пальцы. — Вот и пусть летят, поделимся.

— Да они нарочно не летят, чтобы мы тягу на ихнем вертолете не задали! — крикнул перебинтованный.

Рабочие зашумели:

— Сиди, свищи в кулак!

— Нанимали — тыщи сулили, а забросили куда? В Антарктиду!

— И пущай не летят! Пехом утопаем — и привет!

Хохлов поднял руку, повел ею, будто смахивая гвалт, сказал в тишину:

— Верно, братва, все верно. Завезли нас и держат, сами не знают зачем, да еще толком ничего ни у кого не узнаешь. Будем са…

— Ни газет поинтересоваться, ни радива! — цедя чифир сквозь марлю, выкрикнул с хрипотцой Васька и остро глянул на Сергея. — Сами небось тепленько устроились. И джазики мурлычут по ночам, и девахи повизгивают. Жи-ту-ха!

— Погоди ты с девахами! — зло осадил его Хохлов. — Говорю, сами будем рассуждать… Июнь месяц идет, а лета нету? Вот что интересно!

— Говорят тебе — тут его не бывает. Вообче. — Васька развел худенькими руками. — Антарктида.

Харлампий повернулся к Ваське.

— То есть как это — не бывает? — Он снова побулькал в воде сапогами. — Вот же ведь тает. Это ли не доказательство. Тает!

— К августу, в лоб его, стаит! — ругнулся Васька. — К тому периоду последние штаны сотрем. — Он отхлебнул из кружки и, обжегшись, сплюнул. — Та-аит!

— Видите? — Хохлов с усмешкой ткнул в него рукой. — Вот до каких нервов довели человека. Так что просим решительно отправить нас на базу. Подгоняйте транспорт и — аля-улю.

— А не хотится — платите по четыреста колов в месяц независимо. Тогда я согласный лежать. — Васька задрал рубаху. — Во! Кажись до пролежней довалялся, чего уж там.

Из угла выдвинулся ослепший, прокричал с обидой из-под низкой повязки:

— Может, нас на счету никаком уже нету! Забросили и позабыли! Не прилетит завтра трещотка, пешком утопаю в жилуху!

— Все уйдем! — решительно поддержали рабочие.

— Хлопцы! — криком вмешался Сергей. — Прошу выслушать!

— Знаем, что скажете! — перебил ослепший. — А тут даже снег такой, глаза портит!

Сергей стиснул его за плечи, успокоил:

— Это пройде-ет. Еще денек-два посидишь в темноте, и отпустит. С кем не бывало. — Он повернул голову и встретил взгляд Хохлова.

— Верно, это у него пройдет. И не будем больше темнить. — Хохлов по-прежнему пристально глядел на Сергея. — Скажу прямо — уходим мы. Скажем, завтра.

— Хох-лов! — Харлампий погрозил пальцем. — Не мели чего не следует.

— Следует.

Сергей вышел на середину палатки.

— Хлопцы!.. Да тише там! — Он углом рта втянул воздух, скривился от боли. — Как вы решили, так и будет, никто насильно держать не имеет права. Прошу одно: дождитесь вертолета — и улетите. А самодеятельность свою оставьте.

— Во! Инженер опять да потому же — сватает. — Васька отбежал от печки к Хохлову, будто искал защиты. — Видал его? «Дождитесь». А если всякая жданка кончилась? Сказано — до нервов довели!

— Сейчас же перестань! — потребовал Сергей. — Распоясался.

— Лагерь никому не покидать! — чувствуя, как похолодел затылок, отчеканил Харлампий. — Будет вертолет — увезут. Возможно, в другой отряд, начальство решит. А ты, — он шатнул к Ваське, — насчет нервов не распространяйся. Мы с Сергеем не новички в геологии, и каждый сезон находятся ухари вроде тебя, горлопана, запомни.

Харлампий размашисто — брызги по сторонам — прошел к выходу, закарабкался вверх из палатки по размятым ступеням. За ним, сутулясь, побрел Сергей.

В пылу спора почему-то никто не вспомнил, как обстояло дело полтора месяца назад. О чем говорили, в чем сомневались и во что верили. Рабочие, все больше молодые, приезжие, нанимались отработать сезон на горных выработках экспедиции, ждали, когда их перебросят к месту работы, праздновали, шатались по поселку, а утрами, опухшие и угрюмые, осаждали базовскую контору.

— Сколько еще тут мыкаться? Обещали же заработок…

Тот же Гошка объяснял:

— А там! — показывал в сторону белеющих за рекой гольцов. — Там, думаете, сахаром горы присыпаны? Снег лежит, снег! Закукуем на месяц.

Но рабочих это не смущало.

— Ну и покукуем, подождем. На месте по крайней мере.

Вылетать на участки было нельзя, весна запаздывала, а на базу подъезжали все новые отряды ИТР и рабочих, стало тесновато от народа. Тут-то начальству экспедиции и поступило сообщение, что к ним вот-вот нагрянет главковская комиссия. И как ни упирались отдельные начальники отрядов, как убедительно ни звучали их доводы о невозможности начинать работы в горных заснеженных районах, отряды спешно развезли по прошлогодним участкам. Это вынуждены сделать потому, что не были найдены новые участки в долинах или других легкодоступных местах.


Еще от автора Глеб Иосифович Пакулов
Варвары

Лучшую часть творчества Глеба Иосифовича Пакулова составляет роман “Варвары”, в котором он повествует о жизни и быте скифских племен. В далеком прошлом жил воинственный, но искусный народ – скифы. Трудно принять решение о войне старому владыке скифов – Агаю. Нет мира среди трех старейшин союза скифских племен. Коварство и предательство преследуют Агая. Но мудр владыка: он отправляет послов в стан своих врагов.


Гарь

Религиозный раскол, который всколыхнул в XVII веке Россию подобно землетрясению, продолжается и до сего дня. Интерес к нему проявляется сейчас не из археологического любопытства. На него начинают смотреть как на событие, способное в той или иной форме повториться, а потому требующее внимательного изучения.Роман Глеба Пакулова «Гарь» исследует не только смысл и дух русского церковного раскола. Автор с большой художественной силой рисует людей, вовлеченных в него. Роман уже обратил на себя внимание не только многих любителей художественного слова, но и специалистов — историков, мыслителей.


Гибель волхва. Варвары

Повесть о принятии христианства на Древней Руси и роман о жизни и быте скифских племен.Содержание:Геннадий Осетров. Гибель волхва (повесть), с. 3-176Глеб Пакулов. Варвары (роман), с. 177-441Словарь, с. 442-443.


Сказка про девочку Лею, короля Граба и великана Добрушу

Сказочный город-государство Малявкинбург славен своими трудолюбивыми добрыми жителями — моликами. Но узнали о них жестокие и злые грубы и отправились на моликов войной. Девочка Лея с великаном Добрушей помогают сказочным жителям избавиться от грубов, мокриц, главного паука Мохнобрюха.


Рекомендуем почитать
«С любимыми не расставайтесь»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Звездный цвет: Повести, рассказы и публицистика

В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.


Год жизни. Дороги, которые мы выбираем. Свет далекой звезды

Пафос современности, воспроизведение творческого духа эпохи, острая постановка морально-этических проблем — таковы отличительные черты произведений Александра Чаковского — повести «Год жизни» и романа «Дороги, которые мы выбираем».Автор рассказывает о советских людях, мобилизующих все силы для выполнения исторических решений XX и XXI съездов КПСС.Главный герой произведений — молодой инженер-туннельщик Андрей Арефьев — располагает к себе читателя своей твердостью, принципиальностью, критическим, подчас придирчивым отношением к своим поступкам.


Тайна Сорни-най

В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.


Один из рассказов про Кожахметова

«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».


Российские фантасмагории

Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.


Музыканты

В сборник известного советского писателя Юрия Нагибина вошли новые повести о музыкантах: «Князь Юрка Голицын» — о знаменитом капельмейстере прошлого века, создателе лучшего в России народного хора, пропагандисте русской песни, познакомившем Европу и Америку с нашим национальным хоровым пением, и «Блестящая и горестная жизнь Имре Кальмана» — о прославленном короле оперетты, привившем традиционному жанру новые ритмы и созвучия, идущие от венгерско-цыганского мелоса — чардаша.


Лики времени

В новую книгу Людмилы Уваровой вошли повести «Звездный час», «Притча о правде», «Сегодня, завтра и вчера», «Мисс Уланский переулок», «Поздняя встреча». Произведения Л. Уваровой населены людьми нелегкой судьбы, прошедшими сложный жизненный путь. Они показаны такими, каковы в жизни, со своими слабостями и достоинствами, каждый со своим характером.


Сын эрзянский

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Великая мелодия

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.