Глоток Мрака - [8]

Доктор выглядела смущенной.

— Пока у нас нет образца ДНК короля, чтобы сравнить его с нашим материалом, у нас нет доказательств, что это была его… — Она заколебалась.

— Сперма, — продолжила я за нее.

Она кивнула и снова намертво ухватилась за свой стетоскоп.

— Прекрасно. Его ли сперма, что мы нашли. Мы подтвердили принадлежность двух образцов ДНК — господина Риса и пропавшего телохранителя Холода, но мы пока не знаем, кому принадлежат ещё два образца.

— Два других? — Переспросила Бабуля.

— Это длинная история, — сказала я. Тут мне кое-что пришло в голову. — Как вам удалось найти ДНК Холода для сравнения?

— Капитан Дойл дал нам прядь его волос.

Я посмотрела мимо Бабули на Дойла.

— Как это ты после всего, что случилось, имел при себе прядь его волос?

— Я говорил тебе про сон, Мередит.

— Ну и?

— Мы обменялись прядями, чтобы передать тебе их на память. У него была прядь моих волос, которую он должен был отдать тебе на память, если избранным окажусь я. Я дал часть его пряди врачам для сравнения.

— Где ты прятал ее, Дойл? В собачьем обличье у тебя карманов нет.

— Я отдал локон другому стражу на хранение. Тому, кто не ходил с нами к Золоту Двору.

Одно то, что он сказал, говорило о том, что он предполагал вероятность, что не выживет не один из них. Мне не стало ни на каплю легче от услышанного. Все мы выжили, но боязнь за них все еще была в глубине моей души. Боязнь потери.

— Кому ты доверил столь ценный дар? — Спросила я.

— Люди, которым я доверяю больше всего, находятся сейчас здесь, в этой палате, — ответил он голосом столь же тёмным, как и он сам. Это был голос, которым говорила бы сама ночь, будь она мужчиной.

— Да, и судя по твоим предыдущим словам, ты планировал как успех, так и поражение. Так что ты оставил пряди у того, кто не пошел с вами к Золотому Двору.

Он подошел и встал в изножье постели, не слишком близко от Бабули. Дойл знал, что он был Мраком Королевы, ее убийцей в течение столетий, и многих людей, приближённых ко двору, его присутствие все еще волновало. Я оценила, что он дал место Бабуле, и была рада, что он послал Галена, чтобы тот ее привел. Я не была уверена, что среди моих стражей есть другой такой воин, которому бы она столь же доверяла. Остальные слишком долго казались нам врагами.

Я изучала его темное лицо, хотя точно знала, что оно мне никогда ничего не скажет. Сначала он позволял эмоциям отражаться на своем лице, но потом, когда я научилась читать его немного лучше, он научился их скрывать. Я знала, что если он захочет, я не найду на его лице ничего, кроме удовольствия от его созерцания.

— Кто? — Спросила я.

— Я оставил обе пряди Китто.

Я уставилась на него, не пытаясь скрыть удивление на своем лице. Китто был единственным мужчиной в моей жизни, который был ниже Бабули. В нем не было даже ровно четырех футов (1,22 м. — прим. переводчика), на одиннадцать дюймов ниже ее (т. е. на почти на 28 см. — прим. переводчика). Но его кожа была лунно-белой, как моя, и его тело было совершенной копией тела воина-сидхе, если не считать ярко переливающихся чешуек, сбегавших вдоль его спины и крошечных втяжных клыков у него во рту, огромных глаз без белков с по-кошачьи суженым зрачком посередине, окружённым сплошной синевой. Всё это указывало на то, что его отцом является, или являлся змеегоблин. Его вьющиеся черные волосы, бела кожа и магия, которую пробудил секс со мной, были унаследованы им от матери — благой сидхе. Но Китто не знал ни одного из своих родителей. Его мать-сидхе бросила его умирать недалеко от холма гоблинов. Он был спасен, потому что был слишком маленьким, чтобы его съесть, а плоть сидхе у гоблинов — деликатес. Китто отдали гоблинихе, чтобы та откормила его, пока он не станет достаточно большим, чтобы его съесть, как поросенка для праздничного обеда на святки.

Но женщина внезапно… полюбила его. Полюбила достаточно, чтобы оставить в живых и обращаться с ним, как с гоблином, а не как с живым кормом, каковым он являлся для остальных.

Остальные стражи не считали Китто одним из них. Он был слишком слаб, хоть Дойл упорно утверждал, что парень посещает спортзал наравне с остальными, и под его бледной кожей появились мышцы, Китто никогда не будет настоящим воином.

Дойл ответил на вопрос, который, должно быть, отразился на моем лице.

— Все, кому я доверял больше всего, отправились со мной в сетхин фейри. Кто из оставшихся мог бы понять, насколько важны эти пряди для тебя, наша принцесса? Кто, кроме того, кто был с нами с самого начала? Никка тоже остался, и хотя он как воин лучше, чем Китто, он ненамного сильнее его. Кроме того, наш Никка скоро будет отцом, и я был не вправе вовлекать его в наше противостояние.

— Это и его битва тоже, — возразил Рис.

— Нет, — отрезал Дойл.

— Если мы проиграем и Мери не займёт трон, наши враги убьют Никку и его невесту, Бидди.

— Они не осмелятся причинить вред женщине-сидхе, носящую под сердцем дитя, — вмешалась Бабуля.

— Я думаю, некоторые из них посмеют, — возразил Рис.

— Я согласен с Рисом, — сказал Гален, — я думаю, Кэл предпочел бы увидеть страну фейри в руинах, нежели чем потерять шанс унаследовать трон матери.