Глория - [16]

— Я знаю, я прекрасно это знаю, но это — моё дело. Вода готова?

— Да, готова. Ужин через полчаса.

— Вот и прекрасно, — он поцеловал её.

Парни понесли меня наверх по лестнице. В результате перемещения по полутёмным коридорам, я оказался в ванной комнате, где стояли два больших корыта с водой. Пар висел в воздухе мокрой паутиной.

— Всё, дальше я сам, — пробормотал я и сильные руки отпустили мои плечи.

Я сделал несколько нетвёрдых шагов и чуть не упал, поскользнувшись на мокром полу.

— Тихо, малыш. Не упади! — Артур схватил меня за руку.

Я стащил с себя разорванную рубашку, штаны и неуклюже полез в воду. Горячая вода нежно обняла моё тело и раскалённой кочергой впилась в подсохшие ссадины. Шипя от боли, я встал, взял лежащее рядом на полке мыло, намылился, растёрся жесткой мочалкой и снова погрузился в воду с головой. Я чуть было не заснул, когда кто-то легонько потряс меня за плечо. Я открыл глаза: передо мной стоял Артур с мокрыми волосами.

— Ну, как дела, малыш?

— Неплохо, — ответил я.

Он помог мне насухо вытереться большим полотенцем и протянул мне штаны, серую рубаху с длинным рукавом и чёрный жилет явно от дорого костюма.

— Одевайся.

Он вышел, но вскоре вернулся с парой башмаков из парусины, положил их на пол рядом со мной.

— Ну вот, ты вроде бы и одет. Пошли вниз, пора ужинать.

Он повел меня в тот огромный зал на первом этаже. За столом длиной, как мне показалось, с милю, сидели люди, человек пятьдесят, парней и девчонок. На столе стояли деревянные тарелки и ложки, кастрюли, исходящие сводящим с ума паром, сковороды с жареным мясом и овощами, в плетеных из соломы блюдах лежал нарезанный хлеб. Все переговаривались друг с другом, стоял гомон, кто-то смеялся. Обрывки разговоров долетали ко мне с нарастающим гулом, как прибой.

— Сижу я это на углу Мидл-лейн и Страсборо, как всегда, значит, кепка на земле, завываю, как голодный пёс: "Подайте, кто сколько может! " Подходит старуха в чёрной шали, все пальцы в кольцах. Я — к ней: «Подайте, мадам, ради ваших детей». Эта выдра как фыркнет: «Ты моих деточек не поминай почём зря, оборванец». И пошла себе дальше. А я ей: «Чтоб тебе всю жизнь ежей рожать, старая ведьма!» Та как завизжит, закричит. Я, недолго думая, хватаю грязи пригоршню, да и бросаю. Гляжу — у неё всю морду залепило, ну чистая ведьма.

Хохот.

— Эй, Мэтью, Булли Окхауз завтра подряжает нас на перевозку. Просит пять подвод.

— Хорошо, сделаем. За сколько договорился?

— Ну, он обещал мешок муки, мешок-два картошки, маленький бочонок рыбы вяленой.

— Лучше б деньгами дал.

— Да не психуй ты, Нина. Это просто. Подворачиваешь, делаешь пару стежков и...

— Завтра нужно будет в Среднем Городе поработать у кабаков. Говорят, там больше подают.

— Посмотрим...

— Я к ней, мол, чего такая красавица скучает в такое время.

— Ну, ну.

— Ну, она перья распустила, как курица, то, сё.

— Ну?

— Ну и тут я её обаял, как всегда.

— Марк ещё ничего, девочки. Высокий такой, весёлый, не жмот. Но тот дружок его — тьфу! Плюгавый такой, рожа в прыщах, ноги колесом. Вот у Блэка на конюшне мул есть — так он точь-в-точь как тот плюгавый. По правде сказать, мул в тыщу раз красивее.

Девичий смех.

Мы с Артуром спускались по лестнице в зал, полный разговоров и сводящих с ума запахов горячего ужина. Артур посадил меня рядом с собой по правую руку, по левую села Марта. Гул разговоров постепенно затих.

Артур пододвинул ко мне тарелку с едой. Просить меня дважды не стоило и я набросился на еду, как волк, помогая себе куском мягкого домашнего хлеба. Я ел с такой скоростью, что казалось — я голодал с неделю или больше.

— Нельзя сказать, что у него нет аппетита, — негромко сказала Марта Артуру.

Я смущенно поднял голову от тарелки. Артур и Марта улыбались, глядя на меня.

— Ешь, ешь, — сказала Марта, улыбаясь, — в этом доме никто не отказывается от еды, если не хочет иметь дело со мной.

— Да, мэм, — сказал я и снова принялся за еду.

— «Мэм», — сказала Марта довольно, — по-моему, это мне нравится, Артур.

— Конечно, это тебе нравится. Марта, — сказал Артур, отхлёбывая из стакана.

— Из него выйдет толк, судя по тому, как он ест.

— Конечно, из него выйдет толк. Марта.

— Я, конечно, ничего не утверждаю. Поживём — увидим.

— Поживём — увидим, — согласился с ней Артур.

Наконец я удовлетворённо отвалился от стола. Артур подлил себе вина и пододвинул ко мне свой стул.

— Теперь, малыш, давай послушаем твою историю.

Я вздохнул.

— Я — из Селкирка. Это — район на севере Города. Два дня назад пришли солдаты...

Я задохнулся.

— Спокойно, малыш, спокойно. Продолжай, — сказал Артур.

— Район окружили, все дома подожгли. Людей сгоняли на площадь. Несколько человек взбунтовались и убили законников. Тогда всех начали расстреливать из пулемета. Я пролез через заграждение и убежал.

— Ясно, — сказал Артур, сделав большой глоток из стакана, — теперь слушай меня. Я дам тебе крышу над головой и возможность не умереть с голоду. Но ты должен пообещать мне кое-что.

— Хорошо, — сказал я.

— Ты не должен воровать у своих. Ты не должен предавать своих.

— А кто это — «свои»? — спросил я.

— «Свои» — это те, кто сейчас находится в этом доме, малыш, — усмехнулся Артур.