Глория - [15]

— Добро пожаловать в Замок над Морем, — ухмыльнулся рыжий, блеснув в темноте белыми зубами.

Мы вошли и, пока мои глаза привыкали к сумраку, сзади, с тем же стуком и скрежетом, закрылись ворота, лязгнули засовы в кованых скобах. Так закончилось мое путешествие с севера на юг через весь Город...

Глава 2. Замок над Морем

Перед нами стоял черноволосый смуглолицый парень лет двадцати, одетый в черную куртку без рукавов, черные штаны и потрепанные сандалии. Его флегматично-холодное лицо с блестящими карими глазами навыкате, длинным носом с горбинкой и упрямыми складками вокруг тонких, плотно сжатых, губ, было обращено к нам. В руках он держал длинное ружье с неуклюжим коротким прикладом. Судя по оружию и строгому выражению лица, именно он был здесь кем-то вроде привратника.

— Привет, Элмер, — сказал светловолосый.

Привратник поднял руку в приветствующем жесте и осторожно поставил ружье на деревянную стойку у стены.

— Как дела?

Ответом был кулак, поднятый вверх.

— Хорошо, — сказал явно удовлетворенный пантомимой блондин.

Элмер был нашим немым привратником. Он был одной из многочисленных жертв медицинского центра Карпенум, там палачи (у меня не поворачивается язык назвать их врачами) удалили у него голосовые связки. Но это было еще далеко не все: Элмера там вдобавок еще и кастрировали. Все это было еще до того, как стало проще стерилизовать девушек.

Именно Элмер нашел Замок над Морем, починил ворота, окна, замки. Он вообще любил все чинить, это у него хорошо получалось, на все руки мастер был, мог плотничать, столярничать, умел немного по металлу работать. В свое время он пустил в Замок всю банду Артура просто потому, что устал жить один. Он вообще-то был замкнут по натуре, но Саймон, мой первый учитель, говорил, что Элмера за это винить нечего, столько вытерпеть и остаться жизнерадостным невозможно. Палачи не просто изуродовали его тело, они растерзали и его душу.

Он был привратником и домоправителем Замка, его хранителем. Элмер редко выходил из Замка, примерно раз в неделю он отправлялся в какой-нибудь близлежащий бар на берегу, где заказывал стакан-другой вина и просто спокойно пил, глядя на вечерний океан.

Ребята повели меня дальше по галерее, свет в которую проникал через окна второго этажа. Красные пятна рассеянного света усеивали серые мраморные плиты, приятно холодившие мои усталые ноги. Мы вошли в большой, высотой в три этажа, зал, освещенный чадящими светильниками. По левую руку от меня широкая мраморная лестница с резными перилами поднималась вверх, на галерею, опоясывающую зал на уровне второго этажа, многочисленные двери уводили с неё в темные коридоры. Прямо передо мной стоял огромный стол из дуба, окруженный скамьями, стульями и табуретами, на столе стояли массивные подсвечники с горящими желтыми свечами. Стена справа была задрапирована пыльными бордовыми занавесями, они вздувались и медленно опадали, подчиняясь гулявшему по залу сквозняку. Эхо наших шагов гулко отдавалось под потолком.

— Марта! Марта! — громко крикнул Артур.

Мы остановились и я устало вздохнул. Артур посмотрел на меня:

— Что, малыш, устал? Ничего, теперь мы отдохнем. Марта, ну где ты? — крикнул он снова.

Драпировка отлетела в сторону, отброшенная сильной рукой, и в зал быстрым шагом вошла высокая светловолосая девушка. На ней была просторная полотняная блуза серого цвета, вылинявшая от многочисленных стирок, длинная цветастая юбка и платок, небрежно повязанный вокруг головы. Она нахмурила светлые брови, от чего ее нос стал выглядеть чуточку воинственней. В ее руках было полотенце и она на ходу вытирала им руки, покрасневшие от горячей воды.

— Чего разорался, любимый мой? — сказала она, останавливаясь перед нами.

— Ты что-то не в духе. Марта, — осторожно сказал Артур.

— С чего бы это мне быть в духе? — фыркнула хозяйка.

Она казалась рассерженной, но в её светло-голубых глазах прыгали насмешливые искорки.

— Мари и Роза, — сказала она в пространство.

Парни стояли перед ней навытяжку. Уж насколько мне было всё непонятно, но я заметил выражение их лиц. Их молчаливые физиономии говорили: «Если этого нельзя избежать, то нужно перетерпеть».

— Мари и Роза, — повторила она и добавила уничтожающим тоном, — две неуклюжие гусыни, которые ничего не умеют делать правильно.

— В чём дело, Марта? — спросил Артур своим самым деловым тоном.

— Одна вывалила на другую ковш кипятка, теперь вся кухня в крике, слезах и соплях, я делаю компресс из сырой картошки и масла и всё в доме вверх дном из-за ваших девок, Чарли и Блэк.

— Ну, Марта, — усмехнулся Артур, — я думаю, что ты со всем справилась как надо.

— Правильно думаешь, дорогой. А это что ещё за червяк с вами?

Только теперь Марта соизволила заметить меня, болтающегося между Блэком и Пако, как мошонка между ног.

— Мы нашли его в Восточном тупике, — ответил Артур.

Марта немедленно подбоченилась, её сжатые кулаки упёрлись в упругие бёдра, она вздёрнула подбородок:

— Артур...

— Хватит, Марта, — мягко сказал Артур, — ты хозяйка в доме и на кухне, ты моя жена, но дай мне разбираться со своими делами самому.

— Артур, — её голос сбавил пару оборотов, — в доме полно людей.