Глитч - [42]
Ямато прикрыл глаза рукой и немного привыкнув к свету, огляделся. Перед ним стоял пацан лет двадцати пяти в спортивных штанах и мешковатой черной байке с капюшоном. Он часто шмыгал носом. Точно такой же прикид был и у того, кто вёл Ямато к гаражу. Чуть в стороне сидел третий в спортивных штанах и белой футболке на подкаченном торсе. Он слепил Ямато огромным фонарем, таская его по грязному столу. Во второй руке он держал двухлитровую бутылку пива, опустошенную на три четверти.
Пацан с пушкой вошел за Ямато и закрыл дверь. Из-под капюшона выглядывали усики и темные круги глаз. Он держал пистолет стволом к земле и, раскачиваясь, подошел к Сморкачу.
— Уважаемый чмошник, вы окружены! Ха-ха-ха! — сказал пьяным голосом Световик. — Просим вас сложить оружие, поднять руки, снять штаны и поцеловать себя в задницу! Ах-ха-ха-ха!
— Заткнись! — крикнул Сморкач.
— Это ты её убил, признавайся! — крикнул Световик и направил прожектор Ямато в лицо. — Говори, тварь, я всё равно тебя раскушу! Ах-ха-ха-ха!
— Сука, дай сюда! — Сморкач вырвал прожектор из рук Световика. — Идиот бля…
— Расслабься! Вечно вы такие напряженные! Ой-ой-ой… На лучше пива попей!
— Сам пей эту мочу! — Сморкач поставил фонарь на полку и направил луч на смежную стену.
На покрытом пылью и паутиной бетоне Ямато увидел рисунок человечка с пистолетом в руке и надписью на животе «88». Такой же рисунок был нарисован на торце его дома. Усатый вновь поднял пистолет и взмахом приказал Ямато — повернуться лицом к воротам. «Парни, если вам нужны мои вещи, я отдам и пойду домой», — сказал Ямато. Усатый ткнул его стволом между лопаток, а затем ударил подошвой под колено. Ямато пошатнулся и обернулся. Усач ударил ещё три раза, целя носком кроссовка под колено и по голени. Дуло пистолета тыркалось между лопаток, а временами убегало далеко за пределы тело Ямато. Усач ударил Ямато раз десять. Он запыхался, остановился и больно ударил прикладом пистолета по затылку. Хотел сбить меня с ног, и расстроился из-за того, что не получилось, подумал Ямато.
— Ах-ха-ха-ха! — заржал Световик. — Бля-я-я-я! Ха-ха-ха!
— На колени, сука! На колени встал! — разорался Усач. — Быстро, говно, на колени!
— Ухо-хо-хо-хо! — Световик упал лицом в стол и принялся долбить по нему кулаками.
— Да заткни ты свою пасть, синяк! Ты глухой?! Лег на землю! Лег, или я тебе башку прострелю!
— Стрельни ему в ногу, — сказал Сморкач, судя по всему, главный.
— А? — Усач прекратил бить Ямато и посмотрел на босса. — В смысле?
— Ты выглядишь жалко, а этому фраеру, кажется, вообще похер. Смельчак, бл*ть! Прострели ему колено! Тогда он и сядет, и ляжет, и даже раком встанет, если захочешь!
В гараже повисла тишина. Усач отошел от Ямато на пару шагов и направил пистолет в ноги. В свете прожектора Ямато видел, как тот побледнел. Световик отхлебнул пива, наклонился и замер, глядя на Усача.
— Но мы же вроде хотели… Может лучше руку ему сломать?
— Стреляй, ссыкло! Иначе так и будешь на побегушках у старших бегать!
Усач проглотил слюну и расправил плечи. Рука с пистолетом по высокой амплитуде ходила вверх и вниз, делаясь с каждой секундой всё тяжелее.
— Давай, давай, — прошептал Световик.
— Выстрел в спальном квартале, когда до полуночи ещё больше трех часов — не лучшая идея, — сказал Ямато.
— Наверное он прав, да? — покрывшийся потом Усач с надеждой посмотрел на главаря.
— Он прав! Ах-ха-ха-ха! — Световик отхлебнул пива, но не сдержавшись выплеснул его на пол. — Ну ты и лох! У тебя терпила прав! Вызови ему такси!
— Закройся!
— Стреляй, — сказал главарь, не сводя глаз с глаз Ямато.
В дальней части гаража что-то громыхнуло. Открылась дверь в прикрытую старыми покрышками подсобку, оттуда выскочила девчонка:
— Ребята, вы чего?! Не надо стрелять!
Присмотревшись, Ямато узнал в ней Ацуко — местную хулиганку, обидевшуюся на Ямато за то, что он не взял выигранную сотню. Дебильный грабеж теперь обретал логичное объяснение.
— Привет, Ацуко, — сказал Ямато.
— Прив…, - замялась она, словив его взгляд, а затем вновь оживилась. — Нужно его просто наказать, за то, что он…
— Ты чего выперлась, дура?! — крикнул на неё Сморкач. — Я тебе что — громила на час?! Фраер решил из себя крутого строить! Ты посмотри, какой он смелый?! Хер он что поймет, если мы не объясним ему со всей серьёзностью!
— Не надо стрелять, — Ацуко помотала головой. — Давайте, вы его побьете, а он попросит прощение?
— Девочка, ты вообще понимаешь, куда лезешь? — спросил Световик. — Тут дяди ведут взрослые разговоры и принимают взрослые решения. Ты сама хотела, чтобы мы твоего фраера помяли. Теперь дороги назад нету! Стреляй, Усач, не будь ссыклом!
— Мы же договаривались! — Ацуко повисла на руке у главаря.
— Отвали! — Сморкач дернул плечом, Ацуко упала на пол. — Не зли меня, а то и тебя вместе с ним продырявим!
— Только тебя не в ногу, ах-ха-ха-ха! — Световик допил пиво и швырнул бутылку в стену. — Продырявим, но не в ногу! Ах-ха-ха! Понял, да?! Понял?!
Потирая ушибленный Затылок, Ямато посмотрел на испуганную Ацуко. Мысль о том, что звук выстрела могут услышать, плотно засела в голове у Усача. Он выцеливал ноги Ямато, но то и дело поглядывал на дверь, а порой и прислушивался — не ходит ли кто-то снаружи. Световик достал из-под стола вторую бутылку. Его забавляло видеть испуганную девчонку и такого же испуганного Усача. Он принялся хлестать из горла с двойным усердием и быстро влил в себя половину. Ацуко стояла у стены, косилась на Ямато и, как настоящая защитница, просила сломать Ямато палец: «Можете руку, если пальца недостаточно, только не стреляйте!». Теперь она говорила шепотом и вставляла слова, только когда утихали наставления Сморкача. Того бесили бесстрашные глаза Ямато. Он приходил в бешенство и предлагал теперь прострелить уже обе ноги, а затем и вовсе — настаивал раздробить колени, чтобы: «Возомнивший себя крутышем выскочка, оставшуюся жизнь ездил в коляске или ходил с костылями». Световик рыгнул и сказал, что прирежет Ямато прямо в гараже, и тогда они все станут соучастниками убийства, если: «Прямо сейчас ты, ссыкливое чмо, не выстрелишь ему в ногу!». На глазах у Ацуко проступили слезы, но тронуть раскаленного главаря она больше не осмелилась. Световик мял в руках бутылку, расплескивал пиво на пол и менялся каждую минуту: то дико хохотал, тыча пальцем в Усача, то становился без эмоциональным и постукивал по столу рукояткой выкидного ножа.
Он сбежал от смерти в другой мир, где получил уникальную способность к алхимии. Он искусно работал и заслужил место в братстве. Таких, как он, называют варщиками и отводят им роль лабораторных затворников… но он не собирается быть таким. Варщик идёт своей дорогой. И чем больше препятствий встречает на своём пути, тем чётче осознаёт безграничность своих способностей…
Продолжение приключений одарённого алхимика Сайлока. Теперь он знает имя врага и собирается покончить с ним, но и враг не дремлет…
Вторая часть приключений Огинского Данила, в которой он понимает собственную силу и перестаёт быть пешкой в чужой игре.
Судьба была неблагосклонна к нему с самого детства. Отказ родителей, жизнь в интернате, жестокость детей и быстрое взросление. Ему исполнилось двенадцать. Ритуал высвобождения энергии подарил детям энергию и способности, а ему – болезнь и клеймо в виде унизительного прозвища. В шестнадцать забрезжил свет надежды, но также быстро погас, выбросив его на улицы города. Едва ли подросток без энергии способен прожить там дольше недели, но… Что, если его отличие от других только на первый взгляд кажется изъяном?
После стычки с бандитами я оказался перед выбором – сесть за решетку или поступить на службу в ОБНИС (отдел по борьбе с незаконным использованием способностей). Я выбрал ОБНИС. И надо же какое совпадение… Эксперт нашёл у меня предрасположенность к наложению печатей молчания. Да, те самые печати, которыми заглушают способности апперов-преступников. Деваться некуда – я выхожу на улицы вершить правосудие. Всё идёт неплохо, пока поехавший печатник-пенсионер не втягивает меня в дела своей молодости. Очень скоро за моей головой выстраивается очередь.
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.