Глемба - [19]

— Принеси-ка нам по рюмочке, — велел я жене. — Я тут домашней палинкой разжился, — соврал я. — Думаю, в самый раз будет для вашего кишечника. От тестя получил, — пояснил я Глембе. — Он по этой части большой мастер. Раза два его даже штрафовали за подпольное самогоноварение, но вообще-то на его провинность смотрят сквозь пальцы, потому что он из-под полы снабжает своей палинкой все областное управление милиции.

— Полно дурачиться, — одернула меня жена и с извиняющейся улыбкой обратилась к Глембе: — Папа вот уже пять лет как умер и никогда в жизни не гнал палинку.

Сохраняя угрюмую сосредоточенность, Глемба кивнул с видом человека, которому все ясно. Через плечо у него висела плоская сумка из телячьей кожи, он вытащил из сумки большую банку меда и протянул жене.

— Это для вашего парнишки, — сказал он.

Жена принялась смущенно отнекиваться, затем рассыпалась в благодарностях; я тоже ввернул было реплику-другую, вроде того, к чему, мол, да зачем это вы, господин Глемба, но тут, как я и рассчитывал, последовала фраза, положившая конец нашим бессвязным выкрикам.

— Будет вам, тут и толковать не о чем! — прикрикнул на меня Глемба, и я, прикусив язык, сунул ему наполненный стаканчик.

Он понюхал и отставил.

— Угостите этим Ярабу, — сказал он. — Тому все равно, что лакать. — Он опять запустил руку в свою суму, извлек оттуда литровую бутыль, наполненную прозрачной жидкостью, и протянул жене. — А из этой бутыли ему не наливайте, жаль добро переводить.

— Бери, когда дают, — поспешил я опередить жену, которая явно собралась отказываться, и заглянул в суму. — А больше вы нам ничего не принесли? — спросил я Глембу, которого ничуть не смутило мое нахальство, а, напротив — как я и надеялся, — скорее позабавило.

— Кто не ценит малого, тот не стоит большого, — заметил он, закрывая суму.

— Сварила бы кофейку, — подсказал я жене и обратился к Глембе: — Присаживайтесь, пожалуйста.

— Некогда мне рассиживаться — виноград дожидается.

— Что, разве поспел уже? — спросил я, на что Глемба осуждающе покачал головой.

— Вы вроде пташек небесных. У тех тоже одна забота — урожай собирать.

— А что, еще не пора?

— Да ты в своем уме? — крикнула из кухни жена. — Какой виноград в августе месяце! Разве что десертные сорта…

— В здешних краях даже десертные сорта созревают позднее, — сказал Глемба. — Только птицам одним кажется, будто виноград уже съедобный. — Лицо его опять приняло мрачно-сосредоточенное выражение, и он спросил: — Ну как, привезли?

— Что привез? — удивился было я, но тотчас спохватился. — Вы знаете, не удалось достать… — И как бы взывая к жене о помощи: — Верно ведь, где я только не искал!

— Да-да, — отозвалась жена, но ответ ее прозвучал робким вздохом, а вовсе не решительным подтверждением моих слов.

— Что значит — искали? — удивился Глемба.

— Весь город обегал… Два дня ушло на поиски, — продолжал я и, войдя в раж, затараторил: — Пытался даже через знакомых достать, по большому блату, а то в магазинах сказали, что это дефицит… Знаете ведь, как у нас бывает: если что нужно до зарезу, того и не достать.

— Действительно не достать, — мрачно подтвердил Глемба. — Но я ведь сказал вам, куда обратиться.

— Сказали?

— Конечно, сказал.

— В другой раз вы ему записывайте, — поспешила мне на выручку жена. — Я все записываю, а то у него память как худое решето…

— Да, знаете ли, на память свою я теперь совсем не могу положиться, — подхватил я. — Склероз идет полным ходом, не нынче завтра в законченного идиота превратишься.

— Я же сказал вам обратиться к Тарке, — строго продолжал Глемба. — Только он и может это достать. Специально для меня выписывает из-за границы.

— Ясно. Значит, этот товарищ… Тарка…

— Ферко Тарка.

— Да-да, только ведь я с ним лично не знаком…

— А он человек довольной известный.

— Государственный секретарь? — спросил я, утверждаясь в догадке, что Глемба достает необходимые ему вещи с помощью как минимум государственных секретарей.

— Он из другой области, — отмахнулся Глемба. — Но ранга примерно такого же. Если его не будет на месте, секретарша все уладит. Она в курсе дела.

— Я, конечно, и сам могу разыскать номер его телефона, но проще будет, если вы мне подскажете.

Я достал карандаш и клочок бумаги и выжидательно уставился на Глембу. Он продиктовал номер, но тут же добавил:

— Все равно ведь забудете. Или бумажку потеряете.

Я грустно ухмыльнулся, признавая свою вину.

— Вот-вот, в прошлый раз я действительно потерял бумажку, на которой записал. Теперь вспоминаю…

Глемба пронзил меня уничтожающим взглядом.

— В прошлый раз, — сказал он, — вы вообще ничего не записывали.

Это был чистый нокаут. В полном оцепенении я замер, и опять жена вытащила меня из беды.

— Я сохраню записку у себя, — сказала она и выхватила у меня шпаргалку.

— Так будет надежнее, — согласился Глемба.

— Конечно, память у меня как решето, но и в нем иногда кое-что застревает. — Я вытащил листок, на котором было записано поручение руководящего товарища из Министерства здравоохранения. — Вам просили передать, что по известному вам делу принят первый вариант. Ясно вам?

— Ясно, — кивнул Глемба.

— Тогда все в порядке, потому что мне, например, абсолютно не ясно.