Глазами пришельца - [18]

— А если не разделяю?

— Тогда у тебя появятся враги. И чем больше врагов — тем больше проблем.

Громкий треск за спиной, заставил грибников обернуться. Высокая сухая сосна, уставшая сопротивляться капризам природы, медленно падала, ломая всё на своём пути. Рад метнулся влево, пролетев по воздуху почти десять метров. Солт встретил опасность стоя. Часть его энергии покинула биоскафандр и устремилась навстречу дереву. Сосна, наткнувшись на невидимую преграду, дёрнулась и переломилась пополам. Одна половинка рухнула на землю, а вторая, всё же достигла Солта, и тому ничего не оставалось делать, как встретить её руками и отбросить в сторону.

— Если бы нас сейчас увидели люди, то сразу бы поняли, что мы не из их среды, — осуждающе покачал головой Солт. — Они ещё не научились летать по воздуху. Впрочем, я тоже хорош. Поймал кусок дерева, который раздавил бы обычного человека.

— Надо было реагировать по-человечески, — невинно посоветовал Рад.

— Это дерево могло повредить биоскафандр, — вытирая руки о мох, сказал Солт. — А мне он очень нравится.

— Надо было отпрыгнуть, или убежать, — продолжал язвить Рад.

— Человек бы отпрыгнуть не успел, — Солт рассмеялся. — Тем более в возрасте моего биоскафандра.

— Людвиг был очень развит физически, — не согласился Рад.

— Людвиг никогда не жил в этом мире, — возразил Солт. — Кстати, там у тебя под носом симпатичный груздь выглядывает из-под травы. Сорви его, пожалуйста…

Астраханский вариант

— Закурить не найдётся, браток?

— Не курю.

— Я тоже, — Валерка вздохнул. — Но сейчас бы закурил.

— Что-нибудь случилось? — участливо спросил Рад.

— Случилось, — Валерка отвернулся и стал разглядывать серых ворон, облепивших все деревья в скверике.

Одинокие скамейки покрылись слоем грязноватого снега. Никто не хотел гулять в этот январский вечер по непривычному для Астрахани двадцатиградусному морозу.

— Вороны здесь серые, — зябко повёл плечами Валерка. — У нас чёрные и покрупнее.

— Приезжий? — Рад поднял воротник пальто, чтобы согреть застывающие на нудном ветерке уши, которые полностью не могла закрыть надвинутая на лоб формовка из нутрии.

— Ага. Из Сибири прикатил, — Валерка давно уже опустил кроличью шапку-ушанку и если и испытывал холод, то только ногами, обутыми в простые армейские ботинки. Тело надёжно защищал овчинный полушубок.

— А по какому делу? — продолжал допытываться Рад.

— По занятному, — слабо усмехнулся Валерка. — Любовь по переписке. Пришло на корабль письмо счастливому солдату. У девчат на гражданке понятия об армии смутные. Они не знают, что во флоте матросы служат. А нам развлечение. Мы такие письма разыгрываем. Вот я и вытянул. Стали переписываться. Сначала о погоде, о природе. Я больше на патриотизм нажимал. Писал про трудности. Стою на вахте под шквальным ветром, волны по палубе с девятиэтажный дом перекатываются, а мысли только о Родине. Глаза высматривают в колючем тумане вражеских лазутчиков, которые так и норовят проскочить на нашу территорию на быстроходных катерах. Ты сам, где служил?

— В горах, — ответил Рад, застигнутый вопросом врасплох.

— На границе, что ли?

— Да.

— Тоже можно было девчонкам пыль в глаза пускать про шпионов и лазутчиков.

— Я не пускал, — Рад запутался в словосочетаниях собеседника.

— Зря, — Валерка не поверил, но развивать тему не стал. — А я гнал пургу. Да ещё с такими завихрениями!.. А через полгода переписки она, наконец-то, прислала фотографию. Свою я сразу отправил, а она что-то медлила. И лишь когда пригрозил, что не напишу больше ни строчки, пока не получу её портрет, как говорится, осчастливила. Корабль ахнул. Красавица! Аж, сомнение взяло, её ли это изображение? Зачем таким писать за тридевять земель? Неужели рядом никого нет? В общем, отслужил, домой на недельку заскочил, сам я из Красноярского края, и сюда. Сердце чуть не взорвалось, когда в общежитие зашёл. Она ведь тоже не здешняя, в Кабардино-Балкарии живёт, почти возле самого Эльбруса. Отец там, на заводе низковольтной аппаратуры работает. А она здесь, в Астрахани, в техникуме учится… Хотел сюрприз сделать, без письма прилетел. Но вахтёрша грудью встала: не положено и всё. Время позднее. Кое-как уговорил. Братом назвался. Иришка выскочила, радостью светится. И ко мне. Вот тут бы обнять, поцеловать. А я растерялся, отвык от женского общества за три года. Да и не смог поверить до конца в своё счастье. В жизни Иришка ещё красивее оказалась. И видимо, своим поведением оттолкнул… Третий день здесь. А виделись всего ничего. Погуляем полчасика, и она убегает. Конечно, экзамены. Готовиться надо. Но я-то чувствую: что-то у нас не стыкуется. Ходим, говорим, смеёмся, а близости нет. И глаза у неё больше так не горят, как при первой встрече. Завтра последний экзамен сдаёт и уезжает. Зовёт меня к себе домой. Говорит, что и родители приглашают. А я в панике.

Валерка вновь тяжело вздохнул и поднял лицо навстречу начавшим падать снежинкам.

— Наверное, я смалодушничал. Но ещё немного и с ума сойду от таких отношений. В общем, браток, улетаю сегодня. И билет уже взял. Буду другую искать, — Валерка погрустнел и встал со скамейки. — Такую красивую навряд ли найду. Такая раз в жизни встречается.