Глазами альбатроса - [30]
От зари до зари Амелия обследует скудную на питательные вещества среду прозрачных тропических морей. Она прокладывает путь вдоль скрытых на глубине гор, ориентируясь на свой нюх и едва различимое волнение водной глади, возникающее из-за поднимающихся по подводным склонам потоков. На поверхности покачивается мертвый кальмар. Амелия садится на воду, подплывает и вонзает в него свой острый клюв.
Чем больше пищи находит Амелия, тем сильнее ее тянет к птенцу. Ее жизнь сейчас можно сравнить с полетом на тарзанке: только прыгнешь, как уже пора назад. На расстоянии около 250 километров от острова Терн она неожиданно берет курс точно домой, и спутники регистрируют смену маршрута. В течение следующих десяти часов она следует ровно по прямой к своему пушистому малышу в далеком гнезде, как будто их связывает туго натянутая эластичная лента.
Спутник помог нам составить карту маршрута. Используя все наши знания, мы дополнили картину путешествий убедительными подробностями. И вот спустя два дня, проведенных в море, Амелия появляется на острове Терн. На календаре 12 февраля.
Амелия обменивается с партнером коротким приветствием и прозаическим прощанием. Их ничем не защищенный от солнца птенец с надеждой поднимает дрожащую головку, его несоразмерный клювик слегка приоткрыт. Амелия наклоняется вперед, помещает этот клювик ровно в центр своей глотки и кормит птенца вязкой массой до полного насыщения, после чего мир вновь выглядит вполне безопасным и счастливым местом. Тем временем отец малыша покидает их до самого утра, чтобы добыть еще пищи. Амелия устраивается в гнезде, чтобы оберегать слабенького птенца.
Когда на следующий день отец возвращается, она вновь поднимается в воздух. Как и в прошлый раз, она направляется на северо-запад, но в этот раз наведывается в другой район, где ей уже доводилось бывать много раз.
Амелия следует вдоль хребта подводной гряды, чьи отделенные друг от друга большими расстояниями вершины пронзают поверхность океана, тем самым формируя некоторые из островов архипелага. Она пролетает над банкой Сен-Рогасьен, скрытые склоны которой поднимаются с глубины 5000 метров и заканчиваются всего лишь в 20 метрах от поверхности воды. Здесь, огибая крутой перепад рельефа, течение создает протяженные участки кружащихся на поверхности водоворотов и бурную зыбь с белыми шапками пены. Амелия пристально всматривается в сверкающую рябь волн, прокладывая путь между зеленоватыми водами мелководья слева от нее и темной синевой моря справа. Она ищет все, что вынесло наверх глубоководными течениями. Выбор у нее невелик. Она обнаруживает одного мертвого анчоуса и замечает несколько кусочков пемзы, дрейфующих на волнах. Пемза имеет вулканическое происхождение, и зачастую в ней так много пузырьков воздуха, что она не тонет. Может, свежей такую пищу и не назовешь, но сегодня ее съедят на обед, потому что к ней прилипли икринки летучей рыбы. Амелия садится и глотает икру вместе с твердым комочком пемзы. То тут, то там с интервалом в несколько километров она подхватывает медузу или новую порцию икры. Спустя шесть часов полета точно на северо-запад птица снижает скорость.
Амелия все еще находится над скрытым под водой длинным горным хребтом. За пределами видимости, примерно в 80 километрах к западу отсюда, прибой бьет о скалы Гарднер – одну из вершин этой цепи. А почти в 130 километрах на юго-восток от нее возвышается другой пик – Френч-Фригат-Шолс.
Старые воспоминания, которые накрепко связали для нее север с пищей, начинают побуждать к действию. В ветре уже не чувствуется намека на присутствие здесь еды, на приближение новых водных масс или какие-либо иные перемены, кроме ухудшения погоды. Похоже, надвигается ненастье. Ей не раз приходилось летать в отвратительных условиях. Но тогда добыча была рядом, а сейчас на нее ничто не указывает. Приближающаяся череда плотных облаков и резкий встречный ветер заставляют ее принять решение. Проделав 120 километров пути на северо-запад, Амелия совершает резкий разворот и мчится напрямик домой на День святого Валентина.
Вполне логично предположить, что она осталась недовольна результатами предыдущих поисков, потому что спустя всего день после возвращения она вновь отправляется в полет, но теперь уже в противоположном направлении – в ту часть океана, куда почти никто из альбатросов не летает.
Из сотен тысяч ее сородичей, населяющих эти острова, лишь единицы летают на юг. Но по какой-то причине в этот раз Амелия улетает от дома далеко на юго-восток. Установленные американскими правительственными организациями буи, которые мониторят температуру воды в океане, рассказывают космическим спутникам следующую историю: Амелия пересекает границы района более теплых вод, где температура поднимается на 3 ℃ выше – до 24 ℃. Ближе к рассвету ее нюх улавливает тонкие струйки запахов сталкивающихся течений и косяков рыб.
Бороздящие тропики рыболовные суда старательно измеряют температуру воды. Они преодолевают сотни километров, отслеживая изменения температуры, которые обозначают границу водной зоны и наличие в ней живности. Наряду с имеющимися на борту измерительными приборами они руководствуются составленными на основе спутниковой съемки картами температуры поверхности воды, которые получают по факсу или загружают в бортовой компьютер. Альбатросы и капитаны промыслового флота считывают подсказки разными методами, но говорят они на одном языке.
Традиционно люди отказывались признавать, что у животных есть сознание, что они умеют любить и горевать, что они способны к эмпатии. Человек приписывает эти качества только себе. Склонный к самолюбованию, он считает остальных представителей живого мира лишь материалом для удовлетворения своих потребностей. Знаковая книга Карла Сафины основана на десятилетиях полевых наблюдений и захватывающих открытиях в области нейробиологии. Это внимательный взгляд неравнодушного ученого на поведение животных, вызов устаревшим представлениям об их эмоциях и жизненном укладе.
Под именем лорда Кельвина вошел в историю британский ученый XIX века Уильям Томсон, один из создателей экспериментальной физики. Больше всего он запомнился своими работами по классической термодинамике, особенно касающимися введения в науку абсолютной температурной шкалы. Лорд Кельвин сделал вклад в развитие таких областей, как астрофизика, механика жидкостей и инженерное дело, он участвовал в прокладывании первого подводного телеграфного кабеля, связавшего Европу и Америку, а также в научных и философских дебатах об определении возраста Земли.
Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал.
Книга посвящена жизни и творчеству выдающегося советского кристаллографа, основоположника и руководителя новейших направлений в отечественной науке о кристаллах, основателя и первого директора единственного в мире Института кристаллографии при Академии наук СССР академика Алексея Васильевича Шубникова (1887—1970). Классические труды ученого по симметрии, кристаллофизике, кристаллогенезису приобрели всемирную известность и открыли новые горизонты в науке. А. В. Шубников является основателем технической кристаллографии.
Джеймс Клерк Максвелл был одним из самых блестящих умов XIX века. Его работы легли в основу двух революционных концепций следующего столетия — теории относительности и квантовой теории. Максвелл объединил электричество и магнетизм в коротком ряду элегантных уравнений, представляющих собой настоящую вершину физики всех времен на уровне достижений Галилея, Ньютона и Эйнштейна. Несмотря на всю революционность его идей, Максвелл, будучи очень религиозным человеком, всегда считал, что научное знание должно иметь некие пределы — пределы, которые, как ни парадоксально, он превзошел как никто другой.
«Занимательное дождеведение» – первая книга об истории дождя.Вы узнаете, как большая буря и намерение вступить в брак привели к величайшей охоте на ведьм в мировой истории, в чем тайна рыбных и разноцветных дождей, как люди пытались подчинить себе дождь танцами и перемещением облаков, как дождь вдохновил Вуди Аллена, Рэя Брэдбери и Курта Кобейна, а Даниеля Дефо сделал первым в истории журналистом-синоптиком.Сплетая воедино научные и исторические факты, журналист-эколог Синтия Барнетт раскрывает удивительную связь между дождем, искусством, человеческой историей и нашим будущим.
Эта книга – захватывающий триллер, где действующие лица – охотники-ученые и ускользающие нейтрино. Крошечные частички, которые мы называем нейтрино, дают ответ на глобальные вопросы: почему так сложно обнаружить антиматерию, как взрываются звезды, превращаясь в сверхновые, что происходило во Вселенной в первые секунды ее жизни и даже что происходит в недрах нашей планеты? Книга известного астрофизика Рэя Джаявардхана посвящена не только истории исследований нейтрино. Она увлекательно рассказывает о людях, которые раздвигают горизонты человеческих знаний.
Уинстон Черчилль как-то сказал: «Мне нравятся свиньи. Собаки смотрят на нас снизу вверх, кошки – сверху вниз, но свиньи смотрят на нас как на равных». Однако отношения людей и свиней совсем не так просты. Свинья для нас – живое воплощение всего грязного, мерзкого, стыдного и грешного. Ее ловко убрали из нашего поля зрения, а точнее, заперли подальше от людских глаз. Жизнь свиньи на крупной ферме длится всего полгода. В отличие от коров, за всю жизнь ей ни разу не суждено вдохнуть свежего воздуха, но до этого никому нет дела.
Книга морского биолога Хелен Скейлс посвящена самым обычным и загадочным, хорошо всем известным и в чем то совершенно незнакомым существам – рыбам. Их завораживающе интересная жизнь проходит скрытно от нас, под поверхностью воды, в глубинах океана, и потому остается в значительной степени недооцененной и непонятой. Рыбы далеко не такие примитивные существа, какими мы их представляли – они умеют считать, пользоваться орудиями, постигают законы физики, могут решать сложные логические задачи, обладают социальным интеллектом и способны на сотрудничество.
Кормление собаки – серьезный вопрос. Ведь каждый владелец хочет видеть своего любимца здоровым и жизнерадостным, а это во многом зависит от правильности организации кормления.Собака практически всеядное животное. Однако ошибается тот, кто считает, что рацион собаки ничем не отличается от пищи с нашего стола. У собаки отсутствует утонченный человеческий вкус и ей отнюдь не требуются всевозможные пряности и специи, более того, таким образом можно извратить собаке вкус.Каждый владелец собаки должен уметь определять по состоянию и поведению животного, как оно себя чувствует.
Известный мирмеколог, основатель социобиологии Эдвард Уилсон обобщает свой 80-летний опыт изучения муравьев и рассказывает нам удивительные истории о насекомых, которых мы обычно не замечаем. Муравьи играют гораздо бóльшую роль в формировании экосистем, чем мы себе представляем. Общий вес всех живых муравьев примерно равен весу всех людей на Земле, а их численность составляет около 10 квадриллионов, так что неизвестно, кто является истинным хозяином нашей планеты. Описывая их повадки и социальную жизнь, автор отмечает, что муравьи далеки от совершенства с точки зрения человеческой морали: это полностью женский мир, в котором участь самцов незавидна; при этом они весьма воинственны, у них процветает рабство, паразитизм и даже каннибализм.