Глаза ребёнка - [239]

— Боже мой, — пробормотал Паже. — Только бы это было законно.

Терри двусмысленно улыбнулась.

— Поверь, я сама на это надеюсь.

В следующее мгновение они предстали перед священником, крепким мужчиной с крестьянским лицом и излучавшими радушие карими глазами. По обе стороны стояли их дети.

Церковь с ее скромным очарованием произвела на Паже благоприятное впечатление, хотя он и подозревал, что в этой заброшенной церквушке никто никогда не бывает. Потом он поднял глаза на Терезу Перальту, и все остальное перестало для него существовать.

Ее взгляд, торжественный и строгий, был устремлен к алтарю, где стоял священник; лицо Терри в рассеянном зыбком свете было прекрасно. Крис не переставал удивляться, сколько загадок таит человеческое сердце; сейчас он был уверен, что, как бы она ни старалась освободиться — избавиться — от своего детства, она принадлежала миру детства, и он был счастлив разделить его с ней.

Наступил момент, когда они должны были дать обет верности.

Священник обращался к ним на ломаном английском; он делал это исключительно ради Паже, поскольку Терри понимала по-итальянски. Но, как она тем утром сказала Крису, ей хотелось, чтобы он сам проникся моментом, когда они станут мужем и женой.

Когда это наконец свершилось, Паже про себя улыбнулся и почувствовал, как напряглась в его руке ладонь Терри. Он поцеловал ее, краем глаза заметив, что Елена Ариас разглядывает его с настороженным любопытством, точно какую-нибудь таинственную находку.

Потом Терезу поздравил и поцеловал Карло.

— Нормальный ход, ребята, — сказал он. — Вы и впрямь начинаете смахивать на супружескую чету.

Терри счастливо улыбалась.

— Это чудо какое-то, — пробормотала она.

Елена начала нетерпеливо теребить ее за подол желтого шелкового платья.

— Теперь мы можем выйти на улицу? — спросила она.

Священник мягко улыбнулся.

— Ступайте, — сказал он, обращаясь к Крису и Терри. — Я отдам бумаги вашему сыну.

Паже это устраивало. Он кивнул Карло, в кармане у которого лежал чек на десять тысяч долларов — дар Криса этой церкви. Он не хотел выслушивать слов благодарности; было что-то глубоко символичное в том, что заброшенная церковь распахнула свои двери перед неверующим, и он чувствовал сердечную признательность за это. Они с Терри попрощались со священником и вслед за Еленой вышли на свет.

На той самой скамье, на которой они сидели во время своего первого приезда сюда, их ждала бутылка шампанского и блюдо с клубникой. Но не успели они разлить шампанское, вмешалась Елена:

— Мама, пойдем купим мороженое. Вчера я видела здесь, в деревне, одно место…

Терри с улыбкой повернулась к ней.

— Елена, потерпи. Ты помнишь, что мы с Крисом только что поженились? Мы должны отметить это событие.

Девочка растерянно замолчала, но потом увидела Карло, который как раз выходил из церкви.

— Может, ты сходишь со мной, Карло? — спросила она. — Теперь ты мой братик.

Карло искоса взглянул на нее.

— Малявка, ты считаешь, что я теперь должен повсюду таскаться с тобой?

Услышав свое старое прозвище, Елена просияла.

— Ну да, — решительно заявила она. — Теперь ты должен.

— Хорошо, уговорила. Но сначала я выпью шампанского.

— А тебе разве можно?

Карло снисходительно улыбнулся.

— Что? Шампанское? Конечно, можно, малявка. Не забывай — мы ведь все-таки в Италии.

Терри взяла Паже под руку и увлекла его к скамейке.

Некоторое время они молча наблюдали за Еленой, которая как ни в чем не бывало приставала к Карло со своим мороженым. Паже про себя усмехнулся: «Карло небось уже рад, что утром уезжает в Рим к матери».

— Как думаешь, — прервала молчание Терри, — Карло с Еленой не будут возражать, если мы выпьем без них? Поскольку мы теперь муж и жена, я хочу кое-что сказать тебе.

Он взглянул на нее, по-прежнему улыбаясь, но внутренне насторожившись. Однако едва увидев ее глаза, Крис все понял: месяца два назад, когда Терри с Еленой переехали к нему, Терезе вынули спираль. В конце концов, Паже было сорок семь лет, и тянуть дальше вряд ли имело смысл.

— Ребенок? — спросил он.

Произнесенное вслух, это слово показалось ему странным.

Терри смущенно улыбнулась.

— Угу. Что скажешь?

Паже откинулся на спинку, прислушиваясь к собственным ощущениям, задумчиво посмотрел вдаль, на зеленые холмы Тосканы, затем перевел взгляд на свою семью. Карло и Елена по-прежнему о чем-то болтали. Рядом с ним сидела его жена, Тереза Паже, мать его будущего ребенка, в котором будет частица каждого из них.

Крис снова подумал о том, что ему уже сорок семь. Что не суждено стать сенатором, не суждено совершить многого из того, о чем он когда-то мечтал. Но с ним рядом будет эта женщина, его жена — и впереди у них была вся жизнь, полная общих радостей, печалей и неожиданностей. Жизнь вместе с самыми близкими ему людьми, чьи судьбы неразрывно переплелись с его собственной судьбой.

Он взял Терри за руку и подставил лицо солнцу, и может, впервые в жизни покой и умиротворение снизошли на него.

— Ребенок, — удивленно прислушиваясь к звуку собственного голоса, произнес Крис. — Звучит неплохо.

Ричард Норт Паттерсон

Ричард Норт Паттерсон родился в 1947 г. в Калифорнии, окончил университет штата Огайо и Западную юридическую школу, имеет степень доктора права. Работал помощником генерального прокурора штата Огайо, в ряде правительственных комиссий, принимал участие в расследовании Уотергейтского дела, в настоящее время — компаньон одной из крупнейших юридических фирм США. Литературную деятельность начал в конце 70-х. Уже первая его книга "Рикошет" (1979) была отмечена премией имени Эдгара По как лучший роман молодого автора.