Глаза ребёнка - [238]

— Помнишь, как мы занимались этим первый раз? — спросила она.

— Ты имеешь в виду сегодня? Конечно, помню.

— Я имею в виду самый первый раз.

Паже медленно кивнул.

— Тогда тебя лишили опекунства. Сегодня мы принадлежим сами себе. Это совсем другое дело.

Она задумчиво смотрела в его глаза.

— Но мы-то остались прежними?

Он отодвинулся и, облокотившись на подушку, внимательно посмотрел на нее.

— Мы никогда уже не будем прежними. Слишком много нам пришлось пережить.

В глазах его стояла такая невыразимая печаль, что у Терезы заныло сердце.

— Как, например, мои подозрения на твой счет? — промолвила она.

— Это было, — спокойно произнес Крис. — Возможно, я сам виноват. Теперь уже ничего не поделаешь.

— Нет, Крис, ты не виноват. — Терри устало покачала головой. — Просто мне кажется, что после всего случившегося я стала любить тебя чуть сильнее, а ты меня — чуть меньше.

— Ты так считаешь?

— Да. — Терри с удивлением обнаружила, что вот-вот разрыдается. — Черт побери, Крис. У меня разрывается сердце от любви к тебе. С тех самых пор, как все это началось, ты был бесконечно добр ко мне, оказав тем самым неоценимую помощь. Но с каждым днем чем лучше мне становилось, тем больше болела душа при мысли о том, чего я могу лишиться. Я избавилась от изнурительных кошмаров, раздумья об отце все меньше тревожат меня — я даже смирилась с тем, что сделала моя мать; по крайней мере, понимаю теперь, как она дошла до этого. Я могу жить с этим. Но не в силах свыкнуться с мыслью о том, что теряю тебя.

— Терри, но ты же не потеряла меня.

— Но и не приобрела. — Словно со стороны услышала она, как взлетел ее голос. — Боже, я не хочу, чтобы вся наша жизнь вращалась вокруг Рики. Но получается именно так. Поскольку ты никогда не забудешь того, что с нами произошло.

— Нет, не забуду. — В голосе Криса не было ни тени раздражения. Он смотрел на нее, как человек, который не может позволить себе неправды без достаточных к тому оснований. — Так чего же ты хочешь?

«Тебя, — подумала в отчаянии Терри, — такого, каким ты был прежде». Она почувствовала себя беззащитной, как никогда.

— Помнишь, в Портофино ты говорил мне, чего хочешь ты? — чуть слышно произнесла она. — Я хочу того же. Хочу иметь от тебя ребенка. Хочу, чтобы ты любил меня и Елену. Тогда я уже сказала тебе об этом.

Он внимательно посмотрел на нее.

— Думаешь, у нас получится? Семья и все такое?

— У меня получится. Вопрос в том, получится ли у тебя. И у Карло.

Взгляд Криса смягчился.

— Считай, что Карло ты уже покорила, — ответил он. — Думаешь, я не знаю, кому обязан возвращением сына? Мне трудно просить за себя; я не умею даже вызвать к себе сочувствие. Дело не в том, понимают люди меня — или Карло…

Терри дотронулась до него ладонью:

— Я понимаю тебя, Крис. Я всегда понимала тебя, за исключением этих проклятых четырех месяцев.

— Знаю.

— Только не принимай это как должное, хорошо? Ты думаешь, это так просто — понять?

Он мимолетно усмехнулся:

— Я только что признался в обратном.

Терри обескураженно покачала головой:

— У меня такое чувство, как будто у тебя в душе есть место, до которого мне не дотянуться. Я никак не могу коснуться его.

— Только не останавливайся, постарайся дотянуться. — Улыбка слетела с его губ. — Потому что, если ты остановишься, мне кажется, я этого не перенесу.

Тереза смутилась.

— Мы испытали горечь и боль, — вполголоса продолжал Крис. — Немного найдется людей, на долю которых выпали бы такие испытания. — Он поцеловал ее в лоб. — Я верю в тебя, Терри. Я всегда верил в тебя. И если ты по-прежнему считаешь, что мы можем создать семью, значит, мы действительно сможем. Я по-прежнему люблю тебя, очень люблю — почему бы не попробовать?

Терри поняла, что только сейчас пришел конец ее сомнениям. Она не могла сдержать слез.

Кристофер Паже привлек ее к себе.

— Так ты выйдешь за меня замуж? — спросил он. — Или мне придется упрашивать тебя?

Тереза улыбнулась, уткнувшись ему в плечо: она удивлялась, что до сих пор не сошла с ума после всего свалившегося на нее в этот день.

— Не придется, — наконец ответила она. — Я выйду за тебя замуж. Только… как на это посмотрит Карло?

— Карло? Я уже сказал ему об этом пару дней назад. Он согласен. Просил только передать тебе, чтобы не рассчитывали на него, если потребуется сидеть с ребенком.

Когда Крис уснул, Тереза с тихой улыбкой смотрела на его лицо. Она знала, что будет любить его так, как никто никогда не любил его. Она знала, что и Елена со временем полюбит его. И как бы ни сложилась ее жизнь, при слове «отец» перед глазами дочери уже не будет возникать образ Рикардо Ариаса. Тереза Перальта не сомневалась в этом и потому была бесконечно благодарна Крису Паже.

Паже впервые вошел в церковь в Монтальчино.

У алтаря стояли Карло и Елена. Крис был немало удивлен, что Терри удалось уговорить священника, и тот согласился обвенчать ее с некатоликом. Ему оставалось только надеяться, что она не прибегла к какому-нибудь граничащему со святотатством обману.

Когда они шли к алтарю, он прошептал:

— Надеюсь, ты ничего не соврала про меня?

Ее глаза радостно блестели.

— Разумеется, нет, — невинным тоном произнесла она. — Ведь это твои отпечатки пальцев нашли на вазе с цветами у входа в церковь?