Глаза ребёнка - [176]

— Да, это так.

— Мистер Паже понимал, что Карло придется давать показания.

— Вероятно.

— Он также понимал, что его собственные отношения с вами станут достоянием прессы.

— И это он понимал.

— Обсуждали ли вы с мистером Паже вероятность того, что его карьере политика может прийти конец?

Терри на мгновение задумалась.

— Крис думал об этом. Но, как я уже говорила, важнее для него были близкие люди.

— Говоря о близких людях, ведь мистер Паже, должно быть, отдавал себе отчет, что суд может настоять на том, чтобы вы оградили Елену от общества мистера Паже и его сына. Ведь вы обсуждали данный вопрос?

— Да, это так. — Терри уже не скрывала своего негодования. — Мы были готовы к этому.

— Причинило ли это вред вашим отношениям?

Тереза хотела что-то сказать, но осеклась.

— Для нас это было тяжелым испытанием, мистер Салинас, — подумав, ответила она.

— Настолько тяжелым, что вы говорили о возможном разрыве?

Тереза безвольно уронила плечи.

— Да, — промолвила она почти шепотом.

— Кто был инициатором подобных разговоров?

— Я. — Терри устремила исполненный нежности взгляд на Паже. — Я люблю Криса и не хотела обрекать его на страдания. Но именно так все и вышло.

Окинув взглядом скамью присяжных, Терри прочла в их глазах сочувствие и сомнение. Она видела их всех — присяжных, досужую публику, представителей прессы, — всех, кто день за днем составлял собственное мнение по этому делу. Как ей было объяснить этим людям, что означал для нее Крис.

— Это Крис заставил меня изменить решение, — сказала она. — В Италии. Он сказал, что любит меня и что наше будущее стоит того, чтобы пройти сквозь все испытания…

— Это было в Портофино, — прервал ее Салинас.

Она повернулась к нему; ее вдруг поразило лицо Виктора: горящий взгляд, топорщащиеся усики — воплощенное рвение. Она почувствовала, как повлажнели ее ладони.

— Да.

— Через восемь дней после вашего последнего разговора с мистером Ариасом.

Тереза была словно загипнотизирована; она видела, куда он клонит, но не могла ничего сделать, чтобы остановить его.

— Да.

— Через восемь дней после того, как — если верить медицинской экспертизе — кто-то убил Рикардо Ариаса.

— Вы не понимаете. Крис был уверен, что Рики жив. — Она повысила голос. — Все время, пока мы были в Италии, нам не давал покоя вопрос — правильно ли мы поступаем, оставаясь вдвоем. Крис не находил себе места…

— Как человек, совершивший убийство?

— Возражаю, — заявила Кэролайн, встав в полный рост. — Данный вопрос преследует единственную цель — сбить свидетеля с толку. Но даже если предположить, что это не так, вопрос, в сущности, не имеет ответа. Говоря словами суда, это обвинение в форме вопроса.

— Поддерживаю возражение, — словно откуда-то издалека прозвучал голос Лернера. — Продолжайте, мистер Салинас.

Виктор подошел ближе.

— Было ли целью вашей поездки в Италию окончательно разобраться в ваших взаимоотношениях?

— Возможно. Да.

— Когда вы последний раз говорили с мистером Ариасом вечером накануне отъезда, ни вы, ни мистер Паже еще толком не знали, останетесь ли вы вместе?

Терри с пронзительной ясностью вспоминала свои переживания тех дней.

— Нет. Не знали.

— А через восемь дней мистер Паже предложил вам выйти за него замуж?

— Да.

По губам Салинаса скользнула усмешка.

— Что же, по вашему, изменилось к лучшему за эти дни?

— Мы с Крисом имели возможность все трезво взвесить.

— Но позже в тот же день выяснилось, что вашего мужа уже по меньшей мере неделю нет в живых.

— Да.

— И вы сразу получали Елену и избавлялись от Рики; мистер Паже мог продолжать делать свою карьеру; Карло Паже оказывался чист, а обвинениям Рики было не суждено увидеть свет. Верно?

— Да. Только все получилось не так, как он того хотел.

— Не так? Скажите, миссис Перальта, как мистер Паже воспринял известие о смерти вашего мужа?

Терри почувствовала на себе взгляд Криса.

— Он был потрясен, — тихо произнесла она. — Крис не тот человек, чтобы желать чьей-либо смерти.

— Вы согласны, что со смертью Рикардо само собой разрешалось множество проблем?

«Пора», — подумала Тереза и ощутила вдруг необыкновенное спокойствие.

— Для одного из нас, — произнесла женщина. — Конечно, это ужасно, но я, по крайней мере, получила Елену. Чего не скажешь о Крисе, ведь его сыну предъявлены все эти чудовищные обвинения именно потому, что Рики погиб. Кроме того, его политическую карьеру можно считать несостоявшейся, а если он к тому же будет признан виновным, то ему уже не суждено быть вместе с Карло и со мной, или с кем бы то ни было. И у него никогда не будет второго ребенка, о котором он мечтал. — Терри повернулась к жюри. — Если Рики и хотел причинить Крису боль — а именно этого он и хотел, — то он не мог бы придумать ничего лучше, как умереть той смертью, какой умер. Безумие полагать, что Крис способен обречь на такие страдания своего сына, самого себя…

— Возражаю, — заикнулся Салинас.

— Вы сами спросили меня об этом, — отрезала Терри и хладнокровно продолжала: — Вы и окружной прокурор. Вы задали вопрос, разрешались ли с его смертью какие-то проблемы. Как бы чудовищно это ни прозвучало, но возможно, что так. Но только для меня. Я имела куда больше поводов для убийства, чем Крис. Но я не вписываюсь в ваши планы, верно? Хочу сказать, что окружному прокурору плевать на меня, так же как ему наплевать и на самого Рики. — В голосе женщины зазвенели металлические нотки. — Все это состряпано ради Криса. Вы всегда знали об этом, и я знала, и инспектор Монк тоже знал. Именно поэтому мы сейчас имеем то, что имеем.