Глаза ребёнка - [133]

— Похоже, для Елены этот отрезок остался в прошлом. С тех пор как она узнала, что против Криса выдвинуто обвинение, она убеждена, что это он убил ее отца, она даже настаивает на этом.

— По крайней мере, в одном мы можем не сомневаться, — помолчав, заметила Харрис. — Кто бы это ни совершил — это не Елена.

— Моего отца никто не убивал, — бросила Терри, опершись руками об оконную раму. — И, насколько нам известно, Рики тоже никто не убивал. Остальное, начиная с моего комплекса вины и кончая комплексом Елены, — это фрейдистские выдумки.

— Которые для ребенка могут быть вполне реальными.

Терри повернулась к ней.

— Ну и как вы уживаетесь с Еленой, Денис? В этом якобы реальном мире.

Харрис улыбнулась, но тут же лицо ее посерьезнело.

— Я играю в куклы, — ответила она, — а Елена наблюдает. Но она уже начала рисовать.

— И что же она рисует?

Харрис встала и подошла к выдвижному ящику, над которым висели стеллажи с детскими играми. Она достала лист бумаги и протянула ее Терри.

Это был рисунок Елены. Единственное, что Тереза могла разобрать в этих каракулях, было изображение маленькой девочки, стоящей на краю отвесной пропасти. Рисунок показался ей незаконченным: одной ногой девочка стояла на краю, вторая — занесена над пропастью.

— У вас есть другие ее рисунки? — спросила она.

Харрис кивнула, не отрывая глаз от листка.

— Есть несколько. Но все они похожи на это.

— На что?

— Девочка находится в опасном положении, больше на рисунке никто не изображен. Я думаю, Елена нарисовала саму себя.

— Что вы называете «опасным положением»?

Харрис указала на занесенную над пропастью ногу.

— Здесь, например, девочка наверняка упадет.

Терри недоверчиво покосилась на нее.

— Денис, я не психолог, но я неоднократно была на родительских собраниях в начальной школе и видела там множество рисунков, на которых дети изображены, выражаясь вашим языком, в «опасном положении» — там они получали за свои каракули призы.

— Я согласна с вами в одном — детским рисункам, возможно, не достает четкости. — Харрис по-прежнему была поглощена созерцанием рисунка. — Но таково мировосприятие Елены, не мое.

Тереза насторожилась.

— Она как-нибудь прокомментировала это?

Денис нахмурила брови.

— Она сказала, что это была плохая девочка и теперь она упадет в пропасть.

— А что сказали вы?

— Я предложила Елене нарисовать кого-нибудь еще, кто мог бы прийти к ней на помощь. Но, как видите, она не стала этого делать.

— Вам известно почему?

— Я знаю только то, что сказала мне сама Елена, — не поднимая глаз, ответила Харрис. — Терри, она сказала, что никто не может ей помочь.

2

Старший судебно-медицинский эксперт Элизабет Шелтон была стройной блондинкой, возраст которой приближался к сорока; ее отличали прямой, открытый взгляд, в котором сквозило сдержанное внимание, и немного консервативный стиль в одежде. По роду своей деятельности Паже не раз приходилось общаться с Лиз Шелтон, и он относился к ней с глубоким уважением. Она была порядочна и компетентна, всегда говорила правду в глаза, присяжные безотчетно доверяли ей. Кэролайн признавала, что пытаться сбить ее с толку не имеет смысла — можно лишь попробовать заработать несколько лишних очков и посеять сомнение. Крис согласился; выступления Шелтон он ожидал не без опаски.

Когда эксперт заняла место для дачи свидетельских показаний, Салинас уверенно приступил к допросу. Он быстро установил, что она получила профессиональное образование в области как судебной медицины, так и криминалистики, и бегло опросил о тех экспертизах и анализах, которые она провела. Затем Салинас начал выстраивать базу обвинения.

— Были ли вы в квартире мистера Ариаса, после того как полиция обнаружила его тело? — спросил он.

Шелтон утвердительно кивнула.

— Да, вместе с бригадой из лаборатории криминалистики.

Паже представил, как группа людей в белых халатах и респираторах, чтобы не чувствовать запах гниения, фотографирует тело Рикардо Ариаса с разных точек.

— Вы могли бы описать, в каком состоянии находилось тело?

— Разумеется, — бесстрастно произнесла Шелтон, обращаясь к присяжным. — Мистер Ариас лежал на полу; возле его руки валялся револьвер. В полости рта я обнаружила входное пулевое отверстие. Он был мертв уже довольно длительное время.

Паже заметил, как Луиза Марин при этих словах отвела взгляд в сторону. В руках у Салинаса оказался какой-то конверт, из которого он извлек несколько фотографий и с некоторой опаской протянул их Шелтон.

— Доктор Шелтон, это вещественные доказательства обвинения под номерами от первого до четвертого. Не могли бы вы прокомментировать эти снимки? — спросил он.

Шелтон водрузила на нос очки в черепаховой оправе и принялась изучать фотографии: едва ли в этом была необходимость — скорее, просто профессиональный жест.

— Да, — подтвердила она. — Это фотографии головы и рук Рикардо Ариаса, сделанные на месте преступления.

Присяжные точно оцепенели.

— Ваша честь, — решила вмешаться Кэролайн, — неужели мистер Салинас намерен предъявить эти фотографии жюри?

Салинас повернулся к ней.

— Именно поэтому я пронумеровал их, — с плохо скрываемым раздражением отрезал он.

Кэролайн, не замечая его реплики, обращалась к Лернеру: