Глаза ночи - [145]

— Мне бы хотелось сказать тебе кое-что о твоем храбром друге, — сказал Джим, открывая бутылку с шампанским. — И я надеюсь, что ты не обидишься на меня.

— А почему я должна обидеться?

— Я заметил во время обеда, и когда мы сидели в маленькой гостиной, когда я пытался зажечь камин… Черт, говорить об этом нелегко, но это необходимо. Ты слишком защищаешь его, Бренвен. Слишком сильно оберегаешь и хлопочешь. Ты не заметила, что, когда он начинает подыскивать слова, ты заканчиваешь за него его предложения?

— Я знаю, о чем он думает, — защищаясь, сказала она, — и я хочу ему помочь.

— Это ошибка, поверь мне. Я видел мужчин, да и женщин, которые не испытали и десятой доли того, что выпало Уиллу Трейси, и во всех этих случаях есть что-то общее. Когда он наконец полностью понимает, что все кончилось, что он дома, в безопасности, человек буквально распадается на части, разваливается. Черт, он уже так близок к этому состоянию, он, как кусок ткани, начинает распускаться по краям. Ты сейчас не совсем реальна для него, потому что он идеализировал тебя. Все, что ты делаешь или говоришь, приобретает сейчас для Уилла преувеличенное значение, и это будет продолжаться до тех пор, пока он не придет в себя окончательно. Он очень сильный человек, Бренвен. Может быть, как он сам сказал, ему повезло. Но в основном, он выжил и выбрался оттуда за счет силы своего характера. Эллен много рассказывала мне об Уилле Трейси-младшем и о тебе тоже. Сейчас, после того как я познакомился с ним, я подозреваю, что люди помогали ему потому, что в нем есть какая-то внутренняя доброта, а люди откликаются на это. Даже я откликаюсь, закоренелый фэбээровец!

Бренвен улыбнулась.

— Да, Уилл — хороший человек. И, хотя это и может показаться странным, все, через что ему пришлось пройти, только укрепляет и подтверждает мою веру в его силу. Я не была так уверена в ней — я думала, когда он был здесь зимой перед тем, как весь этот ад вырвался на свободу, что этот брак и годы работы в Госдепартаменте сломили его. Тогда он был совсем не похож на себя.

— Он был здесь?

— Да, очень недолго. Он держал это в тайне, потому что готовил план, чтобы уехать оттуда вместе со своей семьей, но его планам не суждено было сбыться. Я видела его всего лишь одну ночь.

— Хмм. Ну, я закончу то, что начал говорить. А то они начнут удивляться, почему мы так долго задержались на кухне. Уилл скоро сломается, и это только естественно. И если ты будешь обращаться с ним как с ребенком или эмоциональным инвалидом, он поверит в то, что он таковым и является. Он даже может прийти к выводу, что он недостаточно мужчина для той богини, которой сделал тебя, и это сможет разрушить ваши взаимоотношения. Когда он распадется, так сказать, на части, дай ему самому собрать себя. Или пусть Эллен помогает ему, от нее он вполне сможет принять эту помощь. Но ты — это совсем другое дело. Дай ему простор. Если он отдалится от тебя, дай ему уйти на какое-то время. Он вернется, когда снова станет самим собой.

— Не помогать ему? — в глазах у Бренвен было ясно видно сомнение. — Ты уверен, что это правильно?

— Уверен. А теперь, пойдем назад. Мы выпьем за воссоединение двух влюбленных. Я ведь не сказал, чтобы ты не любила его, знаешь!

В течение следующих двух дней Бренвен мало видела Уилла, и, судя по тому, что видела, она вынуждена была признаться самой себе, что Джим Харпер был прав. Он явно абстрагировался от окружающего. Джим отправлялся с ним на собеседования и привозил обратно домой. Он же ездил с ним в психиатрический центр для бесед с психиатрами. Эллен сопровождала Уилла, чтобы купить одежду и другие необходимые ему вещи, и она рассказывала потом Бренвен, что это было как будто бы она одевала ребенка. Бренвен, как и собиралась, нанесла визиты Бичерам, Ксавье и жителям № 622, а также своим бывшим коллегам на телестанции, но сердцем она была не с ними. Ей хотелось одного — находиться рядом с Уиллом.

На третий день Уиллу не надо было никуда ехать: люди из Вашингтона закончили беседы с ним. Он бродил по дому Эллен в своей новой одежде — голубом свитере и серых слаксах — и выглядел бледным, красивым и потерянным. Бренвен чувствовала, что с нее хватит. Она нашла Уилла внизу, сидящим у камина, в котором не горел огонь, и бессмысленно глядящим в него.

Уилл медленно поднял голову и так же медленно улыбнулся.

— Привет.

— Привет. У тебя есть планы на сегодня?

— Нет, не думаю. Не совсем. Мне кажется, я должен уже позвонить отцу, но мне что-то не хочется пока этого делать.

— Я собираюсь кое-куда съездить и не отказалась бы от компании. Хочешь поехать со мной?

— Ну, может быть. А куда ты едешь?

— Повидать кое-кого, кто очень напоминает тебя. Давай, поехали со мной.

Бренвен по мосту переехала через Потомак и припарковалась на другой стороне. Погода была хорошей, в прохладном воздухе ощущалась надвигающаяся осень. Уилл послушно шел рядом с ней. Уголком глаз она заметила, что по мере того, как они шли, интерес Уилла к окружающему усиливался. Он вдыхал воздух полной грудью, и его плечи расправились. «Все правильно, — подумала она, — это не было ошибкой». Она быстро взяла его за руку, а другой рукой показала на то место, куда они направлялись, место, которое сверкало своей белизной в лучах утреннего солнца.