Глаза надежды - [6]

Никто не знает, о чём может думать собака, два с половиной года прожившая в одних условиях. С одной стороны было любопытно: «Куда же меня везут?». А с другой стороны беспокойство. Во-первых, знает ли хозяин, что меня забрали и увезли в неизвестном направлении, ведь он на работу ушёл рано. Во-вторых, не беспокоится ли Дарушка, доченька?

Всё было именно так. И хозяин знал о надвигающейся разлуке, и Дарушка не находила себе место весь день. Когда хозяюшка повела и её на прогулку, та всё бегала по знакомым кустам и тропинкам, всё искала, бедняженька, маму. А мамы уже нет и увидеться с нею никогда более не придётся. Это обстоятельство наиболее трагично сейчас, ведь Дарушке было семь месяцев, а не один, когда принято отдавать щенков.

Да-да, никто и не планировал её отдавать; хозяин с хозяюшкой оставили Дарушку себе.

На свет появилась она 2 марта, но роды у Джесули были ужасные. Нормально родился только первый щенок (о нём ещё будет сказано дальше). Второй и третий вызвали беспокойство. Второму не суждено было выжить (он умер на четвёртый день), а третьим была она — единственная девочка. Четвёртый щеночек был такой слабый, что уже на второй день погиб. Пятый родился полуживым и его сразу же не удалось спасти.

После этого дело с родами осложнилось и Джесуля уже не могла родить сама. Чтобы спасти её, пришлось делать кесарево сечение, везти в больницу. Врач достал ещё двух щенков, которые были обречены с самого начала — их некому было оживлять.

Сама Джесуля не вполне понимала, что с нею происходит. Природа брала своё, но неведомые до селе ощущения и трансформации обескураживали. Конечно, она запомнит, как ей было тяжело и эта тяжесть поможет справиться с потерей щенков, которых она в тот момент не вполне даже осознавала. Но вместе с тяжестью она запомнит и руки хозяина, который куда-то вёз её, ждал там, не отходил затем ни на шаг и привёз обратно. Человеческие знания собакам не доступны, но кто знает, кто знает…

Первого щенка отдали через семь недель и он уехал в Новосибирск. К этому времени мопсики подросли и играли во всю. Джесуля, хотя и хладнокровно относилась к ним в силу своей декоративной природности, но какие-то знания передавать начала. В те дни Алексей обнаружил, что собачка его поменялась. Изменился характер, поведение, даже внешний вид. Всё, детства нет и наступила взрослая жизнь.

Семь месяцев вместе — это уже серьёзно. Разлуку с братцем Дарушка перенесла в силу того, что сразу после этого её перестали уже сажать в коробку и общаться с мамой можно было постоянно. Пришла весна, а затем и лето. Вот когда они нагулялись вместе на стадиончике! Тогда ни кто, включая и хозяев, даже не подозревал, что вместе встретить зиму не придётся. В дело вмешался человеческий фактор.

Однажды на работе к Алексею зашла Дина — сотрудница музея, курирующая гостиницу «Москва». Полувзгляда было достаточно, чтобы понять, как там ему живётся в коммуналке с новыми соседями. Она очень тонко понимала, о чём думал Алексей и какие мысли бороли его вот уже месяц. Единственная в музее знала историю с мопсами. Алексей открыл ей только потому, что сама она любила и кошек и собак, заботилась об этом Дунае, Рексе, Молли, Муарзике, Хрустике. И ей было страшно слышать, что бывают люди, могущие обещать убить даже мопсов.

* * *

Спустя две недели от Варкуши прилетела весточка. Как ждал её Сизарик, как ждал! Перелётные городские птицы из числа галок нашли Дарушку. «Плохо ей, плохо ей…» — говорили они. И Сизарик, когда Дарушку выводили гулять, всегда встречал её у детской песочницы во дворе и как мог утешал.

— Вот и о братце своём, Валарике, я стала тосковать, — жаловалась Дарушка.

— Ничего, ему, наверное, там хорошо; там у него много друзей и все мопсы.

— Как знать, как знать, — вздыхала Дарушка, — он же мне братик.

— Ну хочешь, я слетаю в Новосибирск и узнаю? — предложил Сизарик.

— Да лучше уж вестоку от мамы получить.

Новая хозяйка Дарушки замечала, что с собакой происходит неладное, но всё списывала на привыкание к новым условиям. Время шло, а поведение мопсика не менялось. В родимой квартире Дарушка со свойственной щенкам активностью старалась отвоевать у Джеськи так называемое рабочее пространство. В общем, брала инициативу в свои руки даже там, где этого вовсе не требовалось. Всем своим поведением говорила окружающим: «Я здесь главная!». А Джесуля уступала ей во всём, даже в еде. В новой квартире прежние повадки как-то попритихли.

В конце концов новой хозяйке надоело смотреть на унылого мопса, а как он ей достался совершенно даром, то и избавиться от него было не тягостно для души. Нужет был дополнительный повод? И его нашли. Так Дарушка, до сего часа считавшаяся высокопородным племенным щенком, вдруг стала инвалидом с кривыми ногами. Удивительнее всего то, что новая хозяйка любого могла убедить в том, что видела только сама. Участь Дарушки была решена и оставалось найти лишь покупателя, а это дело не хитрое, обычно неделя-другая.

Когда Алексей лишился своих мопсов, он пересмотрел своё отношение к профессиональным кинолагам. До этого он и сам себя считал немного кинологом, но теперь отказался от этого «звания» наотрез. Ему открылась внутрення природа этих людей и душа принялась скорбеть. А кому скажешь, с кем поделишься? Кто с тобою согласится? Он мог сказать только Дине, у которой в доме жило три кошки.