Глаза цвета неба - [15]

— А этот что? — Архип мотнул головой в сторону проходящего лекаря.

— Отказался.

— Понятно дело. Этому ордынцу не много охотников помогать сыщешь! — Архип поморщился.

— Слушала я горе твое. Теперь и ты меня послушай. Мужа моего в Орду угнали. Я за ним пошла, переодевшись отроком, еще дети были малые. — Настя показала на Ногая. — Он жизнь мне спас в бою. Он один знал, что я женщина среди воинов, и не выдал меня. Отпустил домой. Видишь, как судьба свела…

Архип вздохнул.

— Да, неисповедимы пути Господни. Похоже, и среди этих басурман люди бывают.

— Помоги мне добром за добро его отплатить. Рана его тяжела на глазнице, кто помочь может? У кого рука не дрогнет?

— Попробую помочь, раз такое дело. Есть тут один… я попробую уговорить.

— Я заплачу сколько надо, — сказал он. Архип кивнул — после, мол, оставь.

— Приведи мне его! — крикнула вслед Настя.

Осталась с Фролом и Егором ждать. Опять потянулось медленно время. Настя вздохнула, присела рядом с Ногаем. Фрол подрядился помогать лекарю. Перевязывал раненых. Насте хотелось помочь, но оставить Ногая не могла. Ее ужасно волновало собственное бездействие. «Может, надо было все-таки прижечь?» А она время тратит драгоценное.

Один Егорка с ужасом вертел головой по сторонам. Крики, стоны, боль раненых терзали душу. Внутри него зарождалось чувство стыда. Вместо того, чтобы помогать, как все, людям, он помчался доспехи да ножи собирать. Ради чего? Невесты богатой? Повелся на уговоры Алексиса. И когда он перестал видеть границу дозволенного? А видит ли ее еще Алексис?

Начавшаяся суета сбила его мысли.

— Мама, смотри, — потянул Настю за рукав Егор.

Настя обернулась туда, куда тянул ее сын. Несколько раненых, которым прижигали раны — умерли. Лекарь махнул подбежавшим рыбакам. Тела умерших стали погружать на носилки — выносить, освобождая место другим. Это испугало Настю. Она подошла к лекарю, спросила, отчего, ведь и раны залечили.

— Прижигание к ране — мука адова. Не все выдерживают. Но если не прижечь серьезной раны — все равно умрут от загноения. Так хоть надежда есть, на Господа бога одно упование.

— Вот тебе и лечение, — пробурчал себе под нос подошедший Фрол.

— Да, прижигать, наверно, не будем. Подождем, кого Архип приведет, — с тревогой сказала Настя.

Возле амбара стали появляться болгарские воины, рыскали, высматривали будто кого. Настя укутала Ногая в плащ. Больше здесь оставаться было нельзя. Ногая поместили на носилки, перенесли на телегу. Решено было перебираться на корабль. Никиту она оставила ждать Архипа и велела на корабль его весть.

* * *

На палубе корабля столкнулись с Алексисом. Произошла между ним и Настей стычка. Она не хотела, чтобы он ворованное здесь вез. За место на корабле она оплатила. Ей и было решать.

— Заключим сделку. Вы же любите сделки? — хитро прищурился Алексис.

— Какие сделки у меня с тобой могут быть?!

— Раненый. Для раненого у меня есть кое-что, что может помочь перетерпеть боль.

— Что это?

— Дурман трава.

— Что она дает?

— Расслабляет, притупляет восприятие этого бренного мира, — Алексис расплылся в улыбке.

— Да! Нет, похоже, такой гадости, что ты не испробовал. Егору не вздумай предлагать!

— Не-ет. Ну так как? Идет? Я везу доспехи, вы — живого ордынца?

Настя закрыла глаза. Вздохнула. Это предложение было ей поперек горла. Помолчала.

— Хорошо.

Из поясной сумки Алексис достал небольшой мешочек.

— Я его курю немного, но раненый вряд ли закурит, — Алексис усмехнулся своей шутке. Но, не встретив поддержки, продолжил. — С водой горячей разведите и пить дайте.

На корабле Ногая накрыла горячка. Он стонал, бредил, рвался в бой. Тело его все пылало. Настя смочила тряпицу в воде, положила на лоб Ногая, присела на постель рядом.

Рана глаза была слишком тяжела, ее требовалось вычистить. Они с Фролом перевязали как могли, но врядли этого достаточно. «Что же так долго нет Никиты с Архипом? Может, разминулись, и теперь Архип не знает, куда идти? Это тревожило. Господи, что же делать-то?! Зачем Ты устроил, чтоб я нашла его? Не на муку же? Ногай должен выжить! Должен!»

— Фрол, может, ты сможешь рану вычистить?

— Помилуй матушка, я не резальник. А если рука дрогнет? Нет. Не смогу.

Ногай был разумом в битве: — Наступление…наступают… армия. слева… Нет… их слишком много. Темно… Нет…мы не отступаем. Мы отобьемся…лучники…

— Ты сильный, я знаю. Только держись. Потерпи еще немного! — успокаивала то ли его, то ли себя Настя.

Ее душили слезы. На нее вдруг накатила неимоверная усталость. Слишком много всего в один день. Унижения, пережитые на поле битвы, разочарования из-за Егора, страх за Ногая — все это здесь, на корабле, вдруг явственно ощутилось ею. Комок рыданий подкатывал к горлу. Настя стиснула зубы, глубоко вздохнула, успокаиваясь — нельзя было распускаться. Стоны раненого участились.

Настя решилась. Развела мелко истолченные листья в горячей воде. Остудила. Опоила Ногая. «Надеюсь, Алексис не обманул».

Раненый успокоился, перестал стонать. Устало вздохнув, Настя достала кольцо, надела на палец Ногая. Может, оно придаст ему силы?

Время, казалось, тянулось бесконечно.

«Неужели, придется самой? Господи, помилуй!» Настя перекрестилась. Вздохнула, собралась. Взяла кинжал.