Глаз урагана - [14]

Степа сплюнул в темноту. Дым он пускал далеко перед собой, складывая губы трубочкой. Затянувшись, держал сигарету в вытянутой руке, чтобы табачный запах не проникал в комнату. Лежал на пузе, почесывал ногу ногой и смотрел прямо перед собой.

Территорию окружала черная зубчатая стена леса. В сравнении с ней покосившаяся рукотворная ограда смотрелась убого, но Степа убедился, что охраняется она бдительно. Вместо сторожевых вышек, электротока и колючей проволоки – чувствительные датчики и современные веб-камеры по периметру. Сунешься не в ту степь – тут же, как из-под земли, вырастают амбалы в камуфляже и без знаков различия. Здорово же они охраняют сотрудников. В том числе и Степиного отца с его лабораторией. Секретный объект как-никак.

Переехать сюда на время отъезда матери Степа отказывался лишь до тех пор, пока не узнал, что прозябание в лесной глуши обеспечивает ему заочную сдачу экзаменов. Автоматом, как многозначительно пояснила директриса школы. То есть экзамены как бы есть, а тебя как бы нету. Какой же дурак станет упираться после этого? Степа вернется в город как раз с началом летних каникул, не клятый, не мятый, досыта надышавшийся свежим воздухом… и никотином.

Выдув сизое облачко, он воровато оглянулся на комнату, тускло озаренную голубоватым свечением монитора. Отец спал, изнуренный научными изысканиями, жарой и комарами. Это хорошо. Можно будет еще сигаретку дернуть, а то, когда торчишь в чате без перекуров, уши пухнут.

Сделав глубокую затяжку, Степа стал пускать кольца дыма, потому что пялиться на захламленную площадку было скучно. Соседский пацан, яйцеголовый умник с парой линз вместо глаз, утверждал, что иногда здесь есть на что поглядеть ночами, но веры ему не было. Разноцветные пылающие шары, летающие над лесом, скорее всего, пацану приснились или померещились после трамалгина. «Анальные они, твои явления, а не аномальные, – сказал Степа, выслушав рассказ. – Лови глюки, не теряй брюки».

Откуда тут взяться НЛО? Что инопланетяне не видели на полузаброшенном полигоне в ста пятидесяти километрах от Нижнего Новгорода? Бесконечные ряды двадцатиметровых антенн, утопающих среди моря кустарников? Рупор-излучатель, уставившийся в небо? Трансформаторные подстанции с выломанными дверями? Обшарпанные домишки лабораторий и хозкорпусов? Все вместе (включая матерные надписи на стенах и заборах) называлось загадочным словом «Сура». Отец, воспитанный в совковой атмосфере поголовной шпиономании, до сих пор произносил слово вполголоса.

– Что ты там делаешь, Степка?

Легок на помине! Явился, не запылился.

Мальчик разжал пальцы, выпуская окурок. По-быстрому провентилировал легкие. Спрыгнул с подоконника и повернулся к отцу, весь из себя правильный, независимый и спокойный.

– Мозги проветриваю, – соврал он. – А тебе чего не спится?

– Жарко, – пожаловался отец, водя рукой по седой груди.

Знакомый жест. Как про маму заговорит, так сразу за сердце хватается. Сдает батя. А чем ему поможешь?

– По телику сказали, рекордная майская температура за сто с чем-то лет, – сообщил Степа с таким видом, словно в этом была его личная заслуга. – Везет маме. – Он сунул в рот жвачку и прошел мимо отца, чтобы расположиться за компьютером. – Небось из воды не вылезает.

– Но не ночью же, – заметил отец, поморщившись.

Вот так взрослые люди морщатся, кривляются, улыбаются, а потом у них личики что та жеваная бумага. А некоторые еще кофе глушат да мозги сушат с утра до ночи. Результат плачевный, резюмировал Степа. Не слишком приятно видеть родного отца с телосложением Кощея Бессмертного, сивыми патлами и голыми ногами с варикозными венами. Хоть бы по дому не в трусах шастал, а в спортивном костюме, что ли. Степа ладно, ему по барабану, но мать… Интересно, что думает женщина про неухоженного мужика преклонного возраста, который ей чуть ли не в отцы годится? Нет, не интересно, потому что ничего хорошего думать она не может. Тут не просто в воду ночью полезешь, тут утопишься от тоски.

* * *

Степа зевнул. Представил себе неизвестно для кого наряжающуюся и красящуюся маму. Спросил глухо и протяжно:

– Там у нее какое море, а? Красное?

Отец встрепенулся. Поправил растопыренной пятерней шевелюру.

– Средиземное, кажется. Хотя шут его знает. По-моему, Красное тоже.

– Тогда ей вдвойне повезло, – рассудил Степа.

– Вдвойне, да. Кха-кха… – Вместо того чтобы вернуться в спальню, отец взял стул, развернул его спинкой от себя и сел верхом. Прямо как мальчишка, не заметивший, что он давно состарился. – Наша мама, – сказал он, – заслужила полноценный отдых. Пусть гуляет.

– И отсыпается, – буркнул Степа.

За этим как бы следовало недосказанное: «Ты бы, папа, тоже шел баиньки. Не видишь? Я хочу остаться один».

– Отсыпается, – повторил отец и снова поморщился. – Брось-ка мне сигареты.

– А где они? – фальшивым тоном поинтересовался Степа.

– В заднем кармане твоих джинсов.

Не отвертишься. Степа всегда брал всю пачку, а потом тихонько возвращал на место. Куда умнее, чем лишний раз прокрадываться в спальню и шерудеть там мышью. Но на этот раз мышь спалилась. Горела ярким пламенем, аж уши полыхали.