Глаз скорпиона - [36]

Румелия стояла потупив глаза. Он вплотную подошел к ней и отвел прядь волос у нее со лба.

— Странно, что все твои помыслы направлены на то, чтобы мстить. Месть стала смыслом твоей жизни. Ты красивая женщина, Румелия. Неужели смерть Тибора тебя не удовлетворила? Ведь он единственный виновник твоих несчастий.

— Я тоже спрошу тебя. Разве мои страдания кончились? Разве я обрела то, чего меня лишили: родной дом, родителей, положение в обществе? Теперь я вынуждена всю жизнь скитаться.

Ниттон-Тан задумчиво посмотрел на нее:

— У тебя неженский характер и удивительная сила духа. Я обещаю тебе свое покровительство, если ты выполнишь мою просьбу. — Затем тоном, не терпящим возражений, продолжил: — Прежде всего ты должна оставить Ровену в покое. Она будет моей женой, и я не допущу, чтобы ей угрожала хоть малейшая опасность. Впрочем, я полагаю, ты скоро покинешь нас и отправишься в Илурат.

Румелия встрепенулась:

— В Илурат?

— Да. Для тебя там есть дело. Ты убьешь кинара Роба да.

Румелия растерянно смотрела на мага:

— Я ничего не понимаю.

Ниттон-Тан усмехнулся:

— Ничего удивительного. Ведь ты считала, впрочем, так же как и все, что Робад либо погиб, либо исчез и уж во всяком случае он не появится в Илурате. Но он сейчас там, стал кинаром, служители Сигурона признали его Верховным жрецом.

— Как такое могло случиться?

— Илурат обрел законного правителя благодаря атланту Куллу. Он выкупил его из рабства, сопровождал в Илурат, наконец, он убедил Марга, что юноша по имени Ахсур и есть сын кинара Тибора.

— Он действительно сын Тибора? — взволнованно спросила Румелия.

— Да. И это меня совсем не устраивает. Если Ровена узнает, что Робад вернулся домой, она откажется выйти за меня замуж, и кинар ее, конечно, поддержит. Недаром Кулл уже в дороге. Он едет сюда, чтобы сообщить Ровене о брате и забрать ее с собой. Но этому не бывать! — Маг зло прищурил единственный глаз. — Атлант будет иметь дело со мной. А ты, Румелия, устранишь Робада так же, как устранила Тибора. За эту услугу я обещаю тебе свое покровительство и любые блага. Какие пожелаешь.

Румелия удивилась:

— Почему ты сам не можешь с ним расправиться? Ведь тебе это совсем не сложно.

Ниттон-Тан усмехнулся:

— Ошибаешься, дорогуша. К сожалению, я вынужден воспользоваться твоими услугами по двум причинам. Во-первых, Робад — жрец Сигурона и, как только он приступил к служению этому грозному богу, сразу же обрел его защиту и покровительство. Во-вторых, его смерть должна быть естественной, иначе Ровена заподозрит, что я приложил к этому руку. Она возненавидит меня и не выйдет за меня замуж. А мне этот брак нужен. С его помощью я легко приберу Илурат к рукам. Но для этого нужно, чтобы новоиспеченный кинар как можно быстрее встретился со своим отцом.

Румелия злорадно усмехнулась: такой поворот событий ее вполне устраивал. Она не собиралась всю жизнь проводить в служанках у Ровены.

— Я убью Робада, — твердо сказала она.

* * *

После разговора с Ниттон-Таном Ровена пребывала в страшном волнении. Она ходила взад-вперед по своей спальне, мучительно раздумывая, как быть. Мысль о том, что ей всю жизнь придется прожить на острове, видя вокруг только небо и воду, в этих холодных, пустынных каменных залах, ее ужасала. Мага она боялась, хоть он был предупредителен и любезен, ибо чувствовала в нем железную волю и сверхъестественную силу. Несмотря на его заверения, что он не хочет подчинять ее себе, Ровена не сомневалась, что это его единственная цель. Она не хотела становиться игрушкой в его руках! Но что делать, что делать? Маг ясно дал ей понять, что не выпустит ее из дворца.

Кинна тяжело вздохнула и присела на край кровати, застланной прекрасным шелковым покрывалом. Здесь, в этом замке, все было красиво. Но Ровену не радовала эта волшебная красота: в ней не было того тепла, которое даруют вещам, создавая их, руки людей. Ей казалось, что, проснувшись, она может вдруг оказаться на груде серых камней, покрывало превратится в пыльную паутину, а маг станет отвратительным существом под стать демонам Тьмы, властью над которыми он обладает.

Проведя рукой по лицу, девушка обессиленно опустилась на кровать и утомленно прикрыла веки. Она лежала так очень долго, не засыпая, но и не бодрствуя. Какие-то смутные образы посещали ее, мысли, которые она не успевала додумать, возникали в воспаленном мозгу и исчезали под напором неясных воспоминаний и неосуществимых желаний. Но вот все покрылось мраком, и она погрузилась в клубящуюся тишину. Ровена всматривалась в густой туман, чувствуя, что там, за ним, ее спасение. Неожиданно пелена рассеялась, и кинна увидела так хорошо знакомый ей зал приемов во дворце Илурата. На троне, который изо дня в день, вплоть до своей болезни, занимал кинар Тибор, сидел юноша с удивительно знакомым лицом. Где она видела эти серые глаза и темные брови, сросшиеся на переносице? Нежный овал лица, обрамленный светлыми волосами? Красивый и в то же время властный изгиб ярких свежих губ? Неужели это она сидит на троне? Но почему в мужской одежде?

Видение исчезло, и Ровена резко села, дрожа от мысли, которая неожиданно осенила ее, как только образ юноши исчез.