Глаз Паука - [7]

Диковинная забава быстро нашла своих поклонников. В дни выхода нового «Вестника» у ворот имения Тавилау теперь всегда торчала кучка слуг, отправленных с поручением любыми средствами раздобыть свежий листок. Среди прислуги отыскались свои грамотеи, вслух зачитывавшие любопытным собратьям изложенные в «Вестнике» сплетни. Далее, заполучившие долгожданный листок господа считали своим долгом заказать писцам снять копии – для друзей своих друзей, и «Вестник» расползался по зажиточным кварталам быстрее моровой язвы. Писцы за малую мзду или просто за угощение пересказывали прочитанное в тавернах, добавляя, кто во что горазд, пикантных подробностей от себя…

Мельком глянув на парочку доставленных ему листков, Верховный Дознаватель счел новое повальное увлечение богатой молодежи вполне безобидным – но, как выяснилось, ошибся. В последующих «Вестниках» разошедшийся Адриеш Тавилау принялся излагать свое мнение относительно продажности городского Совета, сообщив также подробности кое-каких личных пристрастий уважаемых советников. Где предприимчивый юнец брал сведения – для Рекифеса пока оставалось загадкой. Но, как видно, кое-что из сплетен оказалось правдой, и однажды некие личности крепко избили не в меру любопытного студиозуса в темном переулке.

Любой благоразумный человек почел бы за благо свернуть лавочку, однако понятие благоразумности и Младший Тавилау явно никогда не были близко знакомы. Он продолжал выпускать свой омерзительный листок, правда, сделался осторожен и ходил по городу не иначе как в сопровождении двух телохранителей. (Что до Юнры, его сестры, то последняя и прежде крайне редко покидала хорошо охраняемое отцовское имение.) Зато случившаяся с юношей незадача странным образом прибавила ему популярности, и подстрекаемый гордыней Адриеш перешел к торговым Гильдиям, а от них – к Дознавательной Управе вообще и Сыскной Когорте в частности.

Вот тут-то Рекифес начал постепенно закипать. Если верить Адриешу, Когорта состояла исключительно из скудоумных тупиц, возглавляемых высокомерным солдафоном, с рождения лишенным как мозгов, так и малейшего воображения. Продажность дознавателей, согласно утверждениям Младшего Тавилау, не шла ни в какое сравнение с жадностью ростовщиков Каменного Рынка, а настоящие преступники могли спать спокойно – при условии, если они поделились частью своей добычи с Когортой. Разумеется, только полный болван способен поверить заверениям человекоохранителей, якобы все добро, столь виртуозно похищенное за последние луны двергами Чамгана, будет возращено законным владельцам…

Последнее утверждение просто довело месьора Рендера до белого каления. Он бросил свои лучшие силы на выслеживание этих распроклятых коротышек, умудрявшихся с непостижимой ловкостью обходить самые хитроумные ловушки и запоры! Его люди накрыли двергов с поличным при попытке вывезти награбленное за пределы города! Предотвратили ограбление городской казны шайкой Назирхата уль-Вади – между прочим, одной из наиболее опасных, прикончив ее вожака!..

А потом какой-то юнец, ровным счетом ничего не понимающий ни в сыскном деле, ни в политических хитросплетениях, осмеливается раскрывать свой рот и тявкать, обвиняя Верховного Дознавателя во всех мыслимых и немыслимых преступлениях!

Что самое досадное, дружная парочка до поры до времени пребывала в полнейшей безнаказанности. Любые причиненные им неприятности обращались сугубым неудовольствием хоть и одряхлевшего летами, но все еще грозного Аземы Тавилау, главы Гильдии Антикваров, обладателя второго или третьего по величине состояния в Шадизаре. Младшие Тавилау сидели у Рекифеса в самых печенках, но достойный человекоохранитель даже не рискнул потребовать от них прибыть на улицу Ратай, где находились казармы Сыскной Когорты, не говоря уж о том, чтобы прислать за ними отряд вооруженной гвардии.

Вместо этого, скрепя сердце и скрипя зубами («Говорила мышка кошке – заходи на огонек…»), Верховный Дознаватель пригласил свою головную боль в ближайшее же время нанести приватный визит в некий дом в конце улицы Изис на границе зажиточного квартала Ламлам. Таковой дом являлся казенным владением Немедийской короны и отводился для проживания Его светлости, но Рекифес вспоминал о его существовании не чаще чем раз в седмицу, а навещал и того реже.

* * *

– …Ваша светлость, гости прибыли, – вкрадчиво сообщил слуга-кофиец, возникнув из ниоткуда рядом со столиком. – Прикажете впустить?

– Прикажу, прикажу, – буркнул Рекифес. – Проводи их сюда. Да принеси еще вина.

Слуга удалился, кланяясь.

Немедиец мрачно покосился ему вслед. Выгнать бы мерзавца, подумал он. Наверняка ведь ворует. Вон как двигается – ни одна половичка не скрипнет. И ловок, должно быть, что твоя кошка… Все воруют. Одно жульё вокруг. Что делать честному человеку, потомственному немедийскому дворянину, в городе, где одна половина населения ворует у другой?.. Мысли Дознавателя двинулись было вновь по привычному кругу, но тут на веранде появились долгожданные визитеры, а пустой графин на столе сменился полным.

Адриеш оказался красивым юношей, как две капли воды похожим на Старшего Тавилау, каким тот был, наверное, лет с полста тому – хорошо сложенным, рослым, с густыми черными кудрями и с постоянной полуулыбкой на губах. Выражение его лица будто говорило собеседнику: «А я про тебя кое-что знаю!» Одет он был броско, богато и по последней столичной моде, так что молчаливая, худощавая и скромно одетая Юнра рядом с братом казалась совершенно невзрачной. На увещевания Рекифеса Адриеш отвечал уверенно и напористо, а затем и сам перешел в атаку – должно быть, знал, что нет обороны лучше нападения.