Главный врач - [44]

— Спрашиваю ведь.

— Так вот я тебе скажу. Тесно мне здесь. Понимаешь, тесно! Ты знаешь, я на твое место метил — главным врачом областной.

— Это я знаю.

— И получил бы.

— Что же помешало?

— Биография помешала. Все у меня есть. А вот биографии нету. Я бы и в институте мог устроиться. Гляди, через несколько лет и кафедру получил бы. Так нет же. Куда ни ткнись — первый вопрос: «А что вы делали во время войны?» У тебя, небось, ордена да медали, а у меня что? Электродвижок и рентгеновский аппарат «Матери».

— Напрасно ты это, — сказал Корепанов, — я думаю, не по доброй воле ты во время оккупации здесь остался.

— Ну, конечно же, не по доброй воле! — обрадовался Бритван. — А после освобождения, в сорок четвертом, думаешь, я на фронт не просился? Еще как просился! Так мне сказали: «Не суйся. И без тебя обойдемся!»

— Ну, так тебе, пожалуй, не говорили, — сказал Корепанов.

— Конечно, так не говорили. Объяснили: и тут люди живые, и тут врачи нужны, — вот и оставили в тылу.

— Правильно, — сказал Корепанов. — Кто-то и в тылу должен работать.

— Да пойми ты, чудак, биография по тем временам не в тылу, а на фронте делалась.

— Глупости! — сердито бросил Корепанов.

Бритван помолчал немного, задумчиво вертя папиросу между пальцами. Потом сказал с неподдельной горечью:

— Может быть, ты и прав. Может, я и в самом деле глупости говорю. Потому что вообще-то ко мне хорошо относятся. И здесь, и в обкоме, и в облисполкоме даже в партию рекомендуют… Знаешь, кто рекомендует? Секретарь нашего райкома Загоруйко — старый коммунист, подпольщик, и директор нашей школы Рыбаков… Олесь Петрович тоже, между прочим, рекомендует. — Он посмотрел на Корепанова и вдруг спросил: — А ты дал бы мне свою рекомендацию? Есть у тебя такое желание?

— Чтоб в партию рекомендовать, мало одного желания. Надо еще и права иметь.

— Какие права? — настороженно прищурился Бритван.

— Ну, хотя бы совместно поработать определенное время.

— Увиливаешь? Но я все равно от тебя не отстану. Предположим, все права у тебя есть. Дал бы ты мне рекомендацию или не дал?

— Но я же тебя совсем не знаю, — рассмеялся Корепанов.

— Неправда, знаешь! — стукнул кулаком по столу Бритван. — Что у меня самая лучшая больница — знаешь! И что я хороший хирург — знаешь! И что я хозяин хороший — тоже знаешь!..

— Да разве это главное? — продолжая улыбаться, спросил Корепанов.

— А что главное?

— Человеком быть. В партию не хозяйственника, не хирурга принимают, а человека.

Бритван несколько секунд молча смотрел на Корепанова.

— Значит, по-твоему, я плохой человек? — спросил он, обиженно скривив губы.

— Ты просто пьян.

Бритван энергично потер виски.

— Да, я действительно пьян, — сказал он. — Ты не станешь возражать, если я прилягу тут, на диване? Ну, конечно же, не станешь. Смешно возражать пьяному… А Леонова я тебе пришлю. Обязательно пришлю. Ты не раздумал забирать его?

— Нет, не раздумал, — сказал Корепанов.

— Ну вот и хорошо, — поднялся Бритван, — и Сенечкина я тебе тоже пришлю. Ну его к черту, этого Сенечкина!..

— А Сенечкина почему же? Ведь у тебя на почках вон сколько операций. И все с блестящим эффектом. Почему же Сенечкина ко мне?

— Не лежит у меня душа к нему, — ответил Бритван. — Черт его знает, почему не лежит! Может быть, потому, что он знатный человек — лучший тракторист в области. И сам знатный, и родня знатная: один брат в генералах ходит, другой в академии наук заседает… Ну их к черту, этих знатных!.. Случится что, не оберешься неприятностей. «Почему на себя много взял? Почему в область не направил?» Областная больница — это сила!

— А из этой областной, которая «сила», к тебе оперироваться едут, — вспомнил Марфу Полоненкову Алексей.

— Это дело случайное, — махнул рукой Бритван. — Это авторитет работает… Ты на меня не обижаешься?.. Нет, правда, ты на меня не обижаешься?.. Тогда я прилягу. Чертовски болит голова.

Он лег на диван, подложил кулак под голову и сразу же уснул.

Алексей вышел, чтобы позвать Асю.

— Пускай спит, — сказала она. — На него иногда находит. Жаловался на свою судьбу?

— Жаловался, — сказал Корепанов.

— Ну вот видишь! Я же тебе говорю, что на него иногда находит. А вообще-то он славный. Пускай спит.

Она расстегнула Бритвану воротник, подложила под голову подушку.

— Душно тут, — обернулась к Алексею. — Пойдем на веранду… если хочешь.

— Хочу, — сказал Корепанов.

4

Было уже поздно. Ася стояла, прислонившись к столбу веранды, и смотрела прямо перед собой. В темноте глаза ее казались еще больше, глубже, и звезды отражались в них.

— Зимой и осенью здесь очень тоскливо, — сказала она, — зато летом… Не правда ли, волшебная ночь?

Ночь действительно была хороша — вся наполненная мягким теплом, запахами дозревающих хлебов, чебреца и еще чего-то, очень свежего, долетающего с реки, — а самое главное — насквозь пропитана звуками: то очень громкими, то едва уловимыми, как шорох. Яростно перекликались между собой сверчки. Внезапно пробудившись, завели концерт лягушки и тут же притихли, будто передумали. Где-то совсем близко сначала фыркнула, потом глубоко вздохнула лошадь. Опять завели концерт лягушки и опять замолкли.

— Там тоже лягушки орали, помнишь? — шепотом спросила Ася.