Главный приз - [43]

— Открой! — с опозданием выкрикнула Мелани.

Белый фургон «скорой помощи» въехал во двор и, развернувшись перед домом, остановился. Бригада медиков была немногословна, действовала быстро и решительно.

Обследовав Патрика, по-прежнему полулежавшего в кресле, и перебросившись между собой парой слов, медики уложили его на носилки, вдвинули в распахнутые задние дверцы фургона, забрались туда сами, взяв с собой и Мелани.

— Я еду за вами… — успел сказать ей Джефри, прежде чем дверцы перед ним захлопнулись и «скорая», включив мигалку, тронулась.

Он быстро вывел из гаража «лендровер», запер дверь дома и ворота и поехал в больницу.

И потом вдвоем с Мелани они сидели в больничном коридоре на диване, словно окаменев, и смотрели на забранную матовым стеклом, ярко освещенную дверь палаты интенсивной терапии, за которой над Патриком колдовали врачи.

Гипертонический криз, таков был диагноз. Об этом Мелани узнала еще по дороге в больницу и сообщила Джефри, как только он приехал и оказался рядом.

Но вот Мелани встала, не в силах сдерживать волнение, и начала ходить. Пожалуйста, Боже, не забирай у меня отца! — время от времени безмолвно повторяла она. Ей казалось, что голова вот-вот лопнет от обрывков мыслей и фраз, переполнявших ее. Разговор с Роной, ссора с Джефри, советы Патрика… — все это продолжало звучать в ушах, а она пыталась сделать нужные выводы из этой мешанины. А еще эти ее никчемные попытки найти какие-либо сведения в архиве муниципалитета о Джеймсе Флетчере… Зачем? Все близкие люди ей известны. А тот человек, возможно, даже не догадывался о ее существовании. Таких людей надо отпускать от себя и никогда не пытаться вновь втягивать в свою жизнь.

Мелани посмотрела на Джефри, сидящего на диване с закрытыми глазами, и поняла вдруг, что сильное, глубокое чувство к нему переполняет ее сердце. Она совсем не удивилась этому, поскольку в глубине души знала, что любит мужа и, вероятно, будет любить, пока жива.

Неужели она сама разрушила их отношения? Неужели ее горе после смерти ребенка было таким эгоистичным, что она забыла о том, что Джефри тоже скорбит о потере, и отвернулась от него?

Но, видимо, она просто не умела горевать иначе, усвоив с детства, что должна справляться со своими трудностями сама, в одиночку.

Мелани вновь и вновь просила Всевышнего не забирать у нее отца…

И еще она была не в состоянии отпустить от себя Джефри. Что, если сесть рядом с ним и взять его за руку? — подумала она. Конечно, так надо было поступить еще шесть лет назад… А сейчас не поздно ли? Не слишком ли этого мало, чтобы удержать его рядом с собой?

Ей вспомнилась семейная фотография, сделанная накануне родов. Ты должна быть со своим мужем всегда рядом и в горе, и в радости, сказала она себе.

Ноги Мелани дрожали, когда она подходила к нему, опасаясь, что между ними после выяснения отношений действительно пролегла пропасть.

Джефри словно замер и даже не пошевелился, когда Мелани села рядом… Никак не отреагировал на ее присутствие. Разве он не слышал оглушающих ударов ее сердца? Разве не чувствовал, что этот момент должен стать для них решающим?

Она посмотрела на его руки, скрещенные на коленях. Сильные, с длинными пальцами… Глубоко вздохнув, Мелани прикрыла их своей ладонью. Но Джефри оставался неподвижным, словно восковая фигура. И ее сердце замерло, слезы готовы были брызнуть из глаз. Она уже собралась отдернуть свою руку, как вдруг его пальцы обвились вокруг ее запястья, нежно сжав его в молчаливом ответе.

В этот момент в приемный покой вихрем ворвалась Энни Доэл.

— Где он? Что с ним происходит?

Джефри отпустил руку Мелани и встал.

— Пока ничего не известно. Мы ждем, когда кто-нибудь выйдет и сообщит нам, как Патрик себя чувствует.

— Я была в ванной, когда услышала вой сирены. Пока оделась, пока добралась сюда, прошла уйма времени… А они что же, до сих пор ничего не сделали?! — возмутилась Энни.

Было видно, что она одевалась впопыхах: пуговицы на блузке попали не в свои петли, а на ногах оказались туфли разного цвета, одна черная, другая коричневая. Мелани почувствовала в сердце нежность к этой взволнованной старой женщине.

— Иди сюда, Энни, присядь, — пригласила она.

— Спасибо! — Соседка рухнула на диван, едва переводя дух.

— Ты же знаешь Патрика. Он сильный и выносливый, хоть и не молод. Уверена, все обойдется…

— Если все будет, как ты говоришь, придется задать ему хорошенькую взбучку за то, что всех нас напугал! — воскликнула Энни.

Тут они вскочили как по команде, потому что из палаты вышел молодой доктор.

— Как он? — с дрожью в голосе спросила Мелани.

— Не волнуйтесь, теперь все в порядке, — спокойно ответил врач. — Мистер Уилкс перестарался на лечебной физкультуре, неосмотрительно увеличил нагрузки… Пока он останется у нас, но, думаю, завтра или послезавтра его можно будет выписать.

У Мелани словно гора свалилась с плеч.

— Разрешите увидеться с ним?

— Ненадолго, — кивнул доктор. — Он и так натерпелся сегодня, и ему нужно отдохнуть.

— Вы, двое, идите первыми, — предложила Энни. — Я останусь и зайду к нему позже.

Мелани и Джефри вошли в палату. Лежавший на массивной больничной кровати, Патрик казался маленьким. Глаза его были закрыты. Уснул, подумала Мелани и села на стул, оказавшийся рядом, а Джефри встал у нее за спиной.